_adanel_
Записки нервной Коломбины, Ролевые игры, 2010-08-10 19:04:14
...Я не помню, с кем говорила тогда, впрочем, это неважно. Главное - слова, что сказаны, и мысли, что они вызвали к жизни.
- Иметь дело со смертным - это как держать бабочку на ладони. В любой момент ты можешь отпустить ее. Или закрыть от холодного ветра. Или сжать пальцы и раздавить. Но настоящее удовольствие от игры ты получаешь, пока еще не принял решение. Пока тысячи возможностей заключены в твоих пальцах и тонких крылышках бабочки.
Мы с Кари - граница, переход. Не зря именно мы стоим у порога Лабиринта и решаем, кто пройдет, а кому не суждено. Мы - тени, холодный ветер на закате, тьма, что подбирается все ближе, когда угли костра начинают медленно подергиваться пеплом.
Но чтобы увидеть тени, в темноте должна гореть свеча.
Пой, мальчик. Твой огонь горел так ярко, когда ты пришел сюда, а теперь он становится тусклым и холодным, но ты все еще светишь, потому что я так хочу. Пой, ведь наше время близится, я чувствую, как тонка граница. Наступает Самайн.
Вокруг в свете костра мечутся тени, взлетают руки-крылья, мелькают легкие подолы - пляшут сиды. Та, кто отвечает за Красную часть Круга, танцует с огнем, словно гигантский красный цветок распускается в ночи, словно огненная птица спустилась с неба. Мельтешат в отблесках пламени младшие.
Пой, Майер. Испей из моего рога, не смей отказываться, и пой снова.
Но время поворота Круга близится, и когда Лиадан льет зимний холод на раскаленные угли, я чувствую, как ночь приходит на смену сумеркам. Я передаю власть, возьми то, что мне больше не принадлежит.
Но озера в глазах замерзают так быстро...
Становится темно и пустынно, и лес манит меня. Осенний лес, прозрачный, как паутина, обвивающая сухие ветки. Палая листва мягко подается под ногами, воздух прохладен и чист. Человек бы сказал "Я люблю осень". Я - не человек. Я не люблю осень, я и есть осень. Мы есть то, что мы есть, это наша суть. Я иду сквозь осень, я творю осень, я принимаю ее и становлюсь ею.
Мне всегда странно смотреть на эти горящие вдалеке огни деревни. Мы говорим с Кари. Она считает, что нам не нужны земли, что отданы людям, мне же странно бродить меж деревьями и не чувствовать эту осень полностью своей. Впрочем, это весьма любопытный разговор, если не забуду, как-нибудь мы его продолжим. Где бродит мой бард, я не знаю, но у меня нет желания его искать. В этом осеннем лесу лишним будет любой, кроме меня и Кари, а Майер уже давно не тот мальчик, от которого я когда-то отводила холодные ночные тени, выходя их холма слушать его песни. Его красота и его песни принадлежат мне и никто в холмах не осмелится посягнуть на это. Он равен сидам и сам почти сид, а я не нянька человеческим детям. Поэтому я перестаю думать о Майере.
Мы возвращаемся в холм. Я размышляю, проходя в увитые сухой травой врата, о том, чем же меня привлекает эта мимолетность, но, как всегда, не найдя ответа, забываю о самом вопросе.
...Наступили дни мои на стеклянную траву.
Ворох листьев наотрез разлетелся между теми,
кто уверен, что они знают правду обо мне
сквозь листву.
Утро вступает в свои права. Круг продолжает вращаться, а значит, мир живет по прежним законам. Я же испытываю внезапно желание увидеть Майера.
В последнее время он часто говорит, что у него "нет вдохновения". Это странно, я не могу этого понять. Но любопытно. Мы говорим об этом, но понимания у меня не прибавляется. Может ли бабочка перестать быть хрупкой и уязвимой? Что же все-таки отличает сидов и смертных, если, даже проведя столько времени в холме, он настолько непонятен мне порой? Я не могу осознать, что такое творческая способность, что приходит только время от времени и покидает тебя по своей прихоти. Я сама есть творение. Слова заклинаний сами слетают с моих губ, сплетаясь из осенних паутинок. Волшебство желтых листьев всегда мерцает в моем сердце. Я не могу понять, о чем говорит Майер. Мне не хватает слов, чтобы сказать ему, как это понимаю я, впрочем, это не важно, и я перестаю об этом думать.
Он часто поет эту песню, начинающуюся со слов "Когда пройдет полсотни лет". Она не особо нравится мне, слишком человеческая, но все-таки завораживает. Как это, считать года? Как это, меняться, гаснуть, исчезать?
Кари часто говорит, что ей любопытно узнать, что случится, если она, бессмертная, вдруг умрет. Видимо, ее любопытство сродни моему.
Вокруг мельтешат пикси, мелькают веселыми яркими огоньками. Цветет у холма чертополох. Я нахожу два цветка на одном стебле, один цветок сухой, он прекрасен в холодном своем увядании, второй только что расцветший, радует глаз неброской живой красотой. Внезапно у меня вспыхивает мысль о том, как можно пошутить, и я ловлю одну из них. Обещаю ей красивую булавку, если она выполнит мое поручение. Вручаю ей сухой цветок чертополоха - пускай летит и найдет Майера, передаст ему этот цветок. Уверяю пикси, что цветок не заколдованный, он просто символ. И второй цветок - живой - я прошу ее передать барду, о котором краем уха слышала от кого-то, в деревню. Немного разговора с миром, особый язык, мое плетение из нитей реальности, слово, вставленное в стихотворение.
День жаркий для осени. Друид напоминает нам, что необходимы жертвы. Жертва - это кровь, питающая истощенную землю, смерть, замыкающая круг жизни, ибо не родится новое, пока не умрет старое. Жертва - это охота. Я смеюсь и расчесываю светлые волосы барда, они золотистой волной ложатся под гребень. Он принес мне тысячелистник, бледный, невесть каким чудом доживший до осени цветок, и я вплела его в свои волосы.
На земле он родился и жил на земле,
На земле он учился летать...
Майер пришел ко мне и сказал, что у него есть просьба. Он мечтает вернуть вдохновение. В странствиях он узнал, что для этого ему надо провести день и ночь среди людей, как обычный человек. Он просит меня отпустить его. Что такое день и ночь? Это краткий миг, но это же может быть безумно долго. Я внезапно не могу ответить. Я не знаю, каков мой ответ. И прошу барда вспомнить о том, что такое минуты - я дам ему ответ через пять минут.
Сестра моя, Кари, говорит со мной, спрашивая, что же омрачило мои мысли. Она не понимает моих сомнений.
- Ты слишком интересуешься людьми, - говорит мне Кари. - Ты слишком привязалась к этому человеку.
- Нет, - спорю я. - Я не желаю расставаться с тем, что принадлежит мне.
- Тогда не отпускай его, - пожимает плечами Кари. - Ты же его любишь, вот и оставь себе.
- Его дар действительно перестает быть таким же ярким, как прежде. Зачем мне свеча, если она не горит?
- Тогда отпусти его. Не думаю, правда, что он вернется.
- Он мой!
- Ты слишком много эмоций испытываешь к этому человеку. Неужели тебе жалко его?
- Я не знаю, что такое жалость. Он принадлежит мне. Его песни и его красота.
Мы не спорим долго. Решение принимаю только я, а я всегда успею над этим поразмыслить. Внимание мое привлекает что-то снаружи холма. Там гуляет девушка, обычная человеческая девушка...
Холодные камни холодной рукой
Не трогай, не надо, и рядом не стой.
Не слушай их песен, не пей их вино,
Холодные камни утянут на дно.
Думаю, что она сразу признает в нас не людей. У нее глаза не такие, как у прочих смертных, яснее и спокойнее. В ней чувствуется тот же огонь, что я когда-то увидела в Майере.
Девушка стоит на краю глубокого оврага, прижавшись спиной к березе. Я приближаюсь к ней и засовываю цветок чертополоха в вырез ее рубахи. Ты заинтересовала меня. Я хочу знать, кто ты.
Мы с сестрой много смеемся и много говорим. Нам любопытно. Девушка представляется сказочницей. Она юна и она забавна, в ней виден страх, хоть она и уверяет, что не боится, и этот страх привлекает. Ее рассуждения о добре и зле, о хорошем и плохом - это смешит, но смертная действительно верит в свои слова.
Я принимаю решение отпустить ее и даже позволить ей помнить то, что она услышала и увидела. Разгоняю налетевшую стайку пикси - кажется, они хотят заступиться за эту девушку. Чем же она их так привлекла? Они даже пытаются требовать у меня слова, что я не трону девушку. Мне становится еще любопытнее и, кажется, я вдруг придумала, что же мне делать с Майером...
- Я отпущу тебя, как ты просишь. Но с условием. Ты приведешь ко мне смертного, который окажется способен развлечь меня, пока я буду ожидать. И помни - кажется, у людей, есть то, что вы называете "совестью"? - тебя я любила, этот же смертный станет мне игрушкой. Если ты не вернешься, на твоей совести останется то, что я получила над ним власть. За все надо платить, бард. Иди.