Как в старые добрые времена, вернулась с игры и чрезвычайно довольна.

Несмотря на свою непростую судьбу, два переноса и последовательную смену мастеров и игроков, "Овраг в черемухе" не просто состоялся, но случился весьма духоподъемным. Несмотря на то, что последние годы после выхода из стен университета я все никак не могу найти себе место в жизни и душевный покой, мне удалось поиграть так, как будто ничего такого в моей жизни не происходит, а работа, игнорируя заявленный отгул, не названивает мне на полигон с утра до ночи.

Есть для меня какое-то тайное свойство игр-белогвардеек, что они могут вытащить меня из поразительных провалов - чего стоит одна только история с "Красным террором", давшим мне тогда передышку от депрессии и заставившим поверить в чудеса. Кстати, о сумрачном состоянии моего сознания тогда говорит хотя бы то, что сейчас я не узнала полигон, пока мне не сказали на второй день, что это тот же самый. В общем, я и на этот раз надеялась на выход вперед и вверх - и не прогадала.

В двух словах, о чем игра. Есть два города - Петроград и Париж. В обоих идет 1919 год. В каждом из них есть укорененные жители, которые знают, зачем живут именно там, и есть выбирающие - которые еще не уверены, хотят они жить в Париже или Петрограде. И для укорененных оба дня время течет линейно, а для выбирающих - как бы параллельно две ветки реальности, и в конце им предстоит выбрать, какая была для них настоящей, а какая просто приснилась (давным-давно белогвардейки от Алькве, начавшиеся после "Смольного", получили общий подзаголовок "Сны о революции").

Еще прошлой весной я задумалась, кем же я хочу на эту игру. Было, как обычно, два варианта: свозить Лизу Ланскую или выбрать что-то другое. По зрелому размышлению я поняла, что Ланской в Петрограде в 1919 году делать решительно нечего - она очень занята на Дону, а самостоятельно лезть в гнездо большевиков ей не с руки. Тогда можно было выбрать что-то простое типа третьей кухарки в пятом ряду и поиграть в двух городах и в предлагаемый мастерами концепт, а можно попретендовать на что-то помощнее, но лишиться половины игры. Подумав еще, я поняла, что готова отказаться от петроградской части (в конце концов, Коллонтайка в моей жизни успешно случилась) и окопаться в Париже в качестве хозяйки богемного салона - Анны Чировской, жены мецената Леопольда Зборовского, тоже эмигрантки, но еще в те времена, когда все было в порядке, и по собственной воле. В каком-то смысле это тоже была Лиза Ланская - но та Лиза, какой она бы стала, не случись войны и революции, то, о чем она мечтала, учась в Смольном. Роль была челленджовой, поскольку я никогда не уверена, что люди будут меня слушать, и им будет интересно то, что я предлагаю, но дело спасла Тель, которая заверила меня, что все получится отлично. Так, кстати, и вышло)

На белогвардейках я игрок, с одной стороны, капризный, в том смысле, что не терплю клюквы и незнакомства с матчастью (поэтому я в свое время не поехала на чешский "Легион" о чехословаках в Сибири в 1919 году), а с другой - у меня уже скопилось столько собственной травы на эту тему, что мне только повод дай - упорюсь без остатка. Тут удачно сложилось и то, что игроки были вполне в теме и исторически аккуратны, и то, что поупарываться в это хотелось не мне одной.

Несмотря на двухходовую подготовку, до начала игры персонаж был довольно сырой. Правда, практика показала, что домашние заготовки все равно плохо натягивались на происходящую реальность, зато выросшее по ходу игры оказалось самым правильным. На входе было несколько ключевых тезисов: 1) блистать и давать надежду, 2) давать ее не всем, а очень избирательно - например, точно знать, кого и за что из салона с позором изгонят, 3) при всем сочувствии к эмигрантам не забывать, что она давно и прочно гражданка Франции со всеми вытекающими.

Для меня залог здоровья - проработанный внешний вид. Для этой игры я научилась без парика создавать из длинных, крашенных в фиолетовый волос иллюзию каре естественного цвета, наконец-то одолела "холодную волну" (правда, вылив на это килотонны лаков и фиксаторов и все равно вынужденная поддерживать конструкцию невидимками), а также собрала прикид из нижней рубашки дориатской эльфийки и столы римской матроны. Нитку жемчуга и более легкую шляпу взамен своей фетровой прикупила уже на игре у m-lle Шанель. Кажется, некоторые меня не узнали.

loading=lazy

Приехав на полигон, я изрядно занервничала, поскольку львиная доля игроков была мне незнакома. Я все-таки не умею играть мощных персонажей без плотной поддержки - а тут фактически получалось, что я тащу салон в одиночку, а у меня меняются разные люди, почти никого из которых я не знала. Но тут оказалось в очередной раз, что ролевое сообщество гораздо пышнее и ветвистее, чем я привыкла, и познакомилась с большим количеством совершенно потрясающих людей, с которыми хочется играть дальше (особенно исторички!).

Итак, русская дворянка польского происхождения (это давало мне возможность при необходимости вставать на любую из трех идентичностей) Анна Станиславовна Чировская занималась тем, что кормила в Париже голодных художников и по мере возможности опекала их. Правда, не буквально - больше всего Анна ценила свободу воли (поэтому и уехали они с мужем из России еще в 1913 году, когда им казалось, что все уже плохо - а плохо еще не начиналось), а еще, в отличие от подавляющего большинства художников и русских эмигрантов, знала цену деньгам, которую не знали они, а потому не умели с ними обращаться. Зато она с этим подходом оказалась очень кстати в Париже - чтобы это понять, достаточно сравнить тематики произведений, скажем, Достоевского и Золя. Вся французская литература, включая даже романтического Дюма, построена на франках, кредитах, векселях и драме пыльных бухгалтерских книг. Анна собирала вокруг себя блестящие таланты, потому что понимала, что ей самой не хватает таланта ни в одном жанре - а еще потому, что разыскать и отполировать бриллиант - дело невероятно азартное. Поэтому она звала на вечера в салон не только заслуженных мэтров и богатых ценителей искусства, но и любителей, потому что можно прожить всю жизнь и так и не узнать, что в тебе умер поэт или художник. Иногда, правда, она чувствовала себя многодетной матерью, потому что талантливые люди порой ведут себя непристойно или тащат в рот всякую дрянь типа кокаина, а потом норовят застрелиться. Сплошные хлопоты, в общем.

После начала Великой войны Анна заметила, что ее вечера, кроме понятной задачи поддержки талантов, имеют еще одну важную функцию. Многие, кто к ней приходил, вышли из ада - и поначалу ни о чем, кроме этого ада, говорить не могли. Всегда первые раунды выступлений были про войну и кровь, и только к третьему кругу гости начинали петь, читать, рисовать о чем-то другом. Иногда о любви, иногда о ностальгии, иногда о несбывшемся, еще реже о чем-то веселом. Но ад начинал понемногу отпускать их - потому что искусство побеждает и это. А еще это такое специальное время, когда можно отвлечься от повседневности и подумать о душе или, например, порисовать - особенно тем, у кого в жизни не хватает на это времени. (Я увезла с игры три своих портрета, спасибо авторам).

У меня было несколько домашних заготовок салонных игр, но ни одна из них не сработала - зато пышным цветом расцвела вскользь брошенная княгиней Палей аллюзия. Я вспомнила, как в Зеркальном на олимпиадных сборах светлой памяти Марина Валентиновна Русакова тренировала нас на распознавание стилистики Серебряного века на гениальном, но почему-то малоизвестном сборнике "Парнас дыбом", который представляет собой подборку пародий на известных авторов, написанных по мотивам "У попа была собака" и "Жил-был у бабушки серенький козлик". Это была абсолютная победа по всем фронтам: вовлекающее всех мероприятие (угадывать могли все присутствующие), comic relief между трагически-драматическими обычно номерами, интеллектуальная игра не самого простого (но и не самого сложного, чтобы не потерять интерес) уровня, и просто уморительно смешные тексты. Кстати, их правда гораздо веселее читать вслух, лучше в компании. Некоторых авторов вообще с одной только интонации можно распознать. В общем, люто рекомендую.

Оказавшись в среде парижан, Анна с удовольствием восторгалась, спорила, скандалила, голосовала на выборах, побеждала на соревнованиях по стрельбе (это Ланская напомнила, что в этом персонаже без нее тоже не обошлось), сплетничала с мадмуазель Шанель, пила кофе со взбитыми сливками и всячески наслаждалась жизнью. Но все-таки помнила о приличиях: ходила на каждую мессу (я решила, что польские корни дают возможность укорениться во Франции и со стороны религии), демонстративно игнорировала тараканьи бега и спиритические сеансы (о чем жалею как игрок, но надо было держать марку) и не ввязывалась в интрижки, будучи честной женой, хотя не препятствовала в этом другим - свобода воли все-таки (о, какая ошеломительная история любви княгини Хованской и бывшего художника, а ныне хозяина кофейни Анри Руссильона разворачивалась на моих глазах! А нежная пара Зинаиды Гиппиус и художницы Веры Черновой под парами кокаина! Не говоря уже про несостоявшуюся свадьбу первопоходника, получившего от меня поручительство в обмен на свою историю, и трогательное сватовство юного князя к обедневшей вдове). Еще был прекрасный стекольный завод, где расписывали баночки и куда Анне самой тоже было не по чину работать (а хотелось!). Все, что нужно знать об этой игре: после первого дня запас баночек иссяк, и мастерам пришлось забирать стеклянные флаконы из Петрограда, где они моделировали пороховые заряды, и переправить их в Париж как "заказ на флаконы для духов от Герлен".

А в своем доме, когда он был полон русских эмигрантов, Анна чинно называла гостей по имени-отчеству и задавала сложные вопросы, вроде "а что будет после, если Юденич/Деникин все-таки захватят Петроград?", "а вы подумали, в какой валюте вы собираетесь везти собранные средства?", "чей сейчас Крым?" и так далее. Возвышенные эмигранты (или просто объятые мономанией, с ПТСР в глазах), дотоле обычно не задумывавшиеся о таких приземленных вещах, ошеломленно молчали в ответ. Впрочем, Анна в любом случае готова была поддерживать белое дело, поскольку происходящее в Совдепии было ей глубоко противно как эстетически, так и экономически - максималисты пытаются отменить законы экономики, еще бы они законы тяготения попробовали отменить. В результате на ее имя как французской гражданки был открыт депозит на сбор средств для армии Юденича.

Кроме приятного времяпрепровождения, салон Зборовского еще предоставлял премию мецената, что должно было изрядно поправить денежные обстоятельства тех, кто в этом нуждался и при этом был достаточно талантлив. Я решила, что наиболее играбельно будет не самой выбирать номинантов и победителя, а спрашивать самовыдвиженцев из числа присутствующих, а выбирать общим голосованием остальных гостей. Конечно, сравнивать картины с пением или стихами - задача не самая логичная, зато за счет этого и сохраняется интрига (даже для меня самой), и повышается вовлеченность присутствующих в происходящее, и другие персонажи, в целом, могут подыграть тому, кого считают более нуждающимся в этих деньгах. В общем, премия оба раза тоже даром не пропала. Остальные же могли рассчитывать на персональные выставки и частные заказы.
А после официального закрытия салона почетные гости оставались и продолжали вечер в камерной обстановке, когда можно на крохотном пятачке танцевать вальсы, петь все неспетые романсы и бесконечно наслаждаться.

Еще, по уже сложившейся традиции этих игр, по ночам были перформансы. В первую я участвовала в трех. Один рассказывал, что жизнь Анны в Париже не всегда была безоблачной - после начала войны их салон начали подозревать в шпионаже (поскольку, что логично, до того он принимал творцов любой национальности), за что спасибо злому жандарму Денне. Второй был мой выход для Денны и его персонажа - сцена в Шлиссельбурге, когда к бомбисту Каляеву приходит вдова убитого им великого князя, чтобы простить убийцу. А на третий я не удержалась, достала из чемодана гимнастерку с солдатским Георгием и добровольческим шевроном и рассказала, что Лиза Ланская тоже хотела вот так же, чтобы салон, художники, красота и поэзия, перчатки и шляпки - а получилось вот что.

loading=lazy

Во вторую сначала о себе говорили укорененные - ради чего они были, что они воплощали своей жизнью. И выбирающие отдавали им свои голоса признательности - Парижу ценности, Петрограду патроны. А после, собственно, выбирали - какая жизнь для них была настоящей, а какая приснилась, и вставали по две стороны. И часть выбирала, как будет лучше для персонажа, а часть - как правдоподобнее. А потом стена рассыпалась, и все бросились обниматься.

loading=lazy

И в финале традиционно благодарности.

Алькве - за то, что многие годы ведешь эту очень важную для меня тему, которая помогает мне быть живой.
Тель - за то, что поверила в меня там, где я сама не поверила, и все получилось.

Обоим семействам моих почетных гостей - Романовым-Палей и Хованским, а также их близким - за то, что были такими разными, но неизменно чуткими, принимающими и внимательными. Фактически моя основная игра была связана с вами.

Чудесным парижанам - Коко Шанель, с которой мы во многом сходились во взглядах, божественным хозяевам кофейни, пронырливым журналистам, набожному падре (а я вам так верила! так верила!!!), трогательно заботливому новому комиссару (вора может поймать только вор!), самоотверженному прежнему комиссару и другим - оплоту спокойствия и уверенности в завтрашнем дне.

Тем, кого Анна презирала и не скрывала этого, а Воробейка говорит спасибо - варьете и особенно Диовите, жуликоватым Дранькову и Пьеру Берну.

Гостям и выступающим художественного салона - за то, что пришли, оживили и наполнили. Декламировали, пели, рисовали, отгадывали, голосовали. Без вас бы не было этих островков красоты посреди тревоги и неустроенности.

Эмигрантам - за ледяное дыхание бывшей родины, за контрасты, за душевную боль за свою страну, за попытки найти смысл и не закончиться - не только физически, но в первую очередь морально.

Укорененным Петрограда - за то, что в те редкие метаигровые моменты, когда мы встречались, было видно, насколько это несопоставимо разные миры, которые, казалось, вообще не могут сосуществовать в одной реальности.

Тем, кто отдал мне свой бриллиант в финале. Мне правда было очень важно знать, что вы сочли моего персонажа достойным.

Поразительным образом я на этой игре все успела. Спела все, что хотела. Показала и рассказала все, что считала нужным. Брала на себя столько, сколько мне удобно было нести как игроку, и не больше. У меня до сих пор на руках фантомные митенки, а на голове фантомная шляпа от Шанель.
loading=lazy
Комментарии: 27