В пути от ангела к зверю
Звезда умирает от жажды,
Я тоже хотела быть чистой,
Но я не сильней других...*

Падать так легко. Так легко лечь, свернуться клубочком и закрыть глаза, зная, что уже никогда их не откроешь. Придется преодолеть сопротивление живущей внутри тьмы, но зато потом будет так сладко, ведь я так устала... Я привыкла уклоняться, привыкла падать...
Я всегда вставала.
Всегда.
Я не умею огрызаться, я не умею защищаться и, тем более, я не умею наступать. Я умею испытывать безотчетный ужас, терять дар речи, отворачиваться, заставлять себя смотреть и не видеть. Но я умею и кое-что другое. Я умею не ломаться. И принимать правила игры. Изменившиеся правила. Но это будет в сто, нет, в тысячу раз сложнее, потому что для того, чтобы встать и не позволять себе больше падать - надо обрести равновесие.
Шаг, пируэт, балансэ назад, балансэ вперед... Я когда-то думала, что мне никогда не дастся это проклятое балансэ вперед, я всегда теряла на нем равновесие, но я же научилась этому, просто я никак не могла поверить в то, что могу, что это несложно, пока меня - с этим моим чертовым неполучающимся балансэ не заставили выступать на сцене во время отчетного представления артклуба. Мне надо было не покачнуться, и я спокойно и легко сделала тот проклятый шаг на полупальцах, что в этом было такого сложного?
Танцуй.
Если ты остановишься, ты упадешь сразу же, и тебе уже не позволят подняться. Поняла, да, гордая моя, тебя не ломали раньше, это все были детские игры. Перед тобой тьма, а ты шагаешь в нее - сама, отрезая от себя часть, которую считала самой ценной, ради жажды жить, которой никогда прежде не чувствовала, и ты хочешь не падать больше, а упав, вставать стремительно, превращая падение в сложное па бесконечного танца. Эти лица будут сниться тебе в кошмарах, это сделка с дьяволом, дорога в ад, но это вызов на танец - как странно звучит, да?
...Такой упадок сил, снова изматывающий голод, комкаю бумагу в пальцах, засыпая - все написанное кажется напыщенным бредом, все слова не имеют значения, я теряю себя. Я не знаю, кто я, я бреду по этой бесконечной пустыне, одинокая и потерянная, снедаемая то жаждой, то страхом, я забуду себя через шаг... нет, через два шага... все еще нет... через три...
Почему я не испытываю стыда от предательства? Почему я не чувствую пустоты там, где она должна бы быть? Почему презрение тюремщика бьет больнее собственного бессилия (нет, не бессилие чувствовала ты, соглашаясь - признайся себе, и тогда пустыня не поглотит тебя, а следующий шаг принесет знание).
Когда танцуешь, может быть больно. Очень. Мышцы ног, ступни. Слишком резкий разворот плеч отзовется болью, слишком размашистое движение рукой. Ты же всегда принимала это с радостью, как знак того, что ты движешься, как осознание собственного тела.
Слова мертвы...
Нет. Это просто не те слова. Ты найдешь новые. Слова нельзя взять ниоткуда, из пустоты они не придут. Подожди, оставь пока ручку и бумагу. Не до того сейчас. Подожди, ты узнаешь, когда новые слова придут.
Танец...
Ты никогда не танцевала без партнера. И сейчас ты в танце не одна. Ты танцуешь с самой собой - с той собой, которая всегда была где-то здесь, и которую ты старалась не замечать. Каждый шаг в этом танце - шаг ей навстречу. Скоро ваши руки соприкоснутся.
Это будет ужасно.
Это будет прекрасно.
Так прекрасно, что даже голод чуть отступает от предвкушения, что даже страх, боль и стыд этой ночи начинают забываться.
Твоя кровь говорит тебе - красота важнее прочего.
Когда твои пальцы лягут в ладонь тебя, идущей тебе же навстречу, ты поймешь, что можешь видеть красоту везде.

Белые голуби бились о стены,
Не было ног до самых коленей,
Было страшно идти по скользким ступеням
Там, где не властна любовь.
Не было смелости выйти из тела,
Не было слабости сдаться на милость,
Но время пришло - и небо взлетело -
Силу дала боль.
Друг - боль,
Враг - страх,
Любовь, как коктейль из полёта и боли.
Поболей-трава,
Через больно - на волю,
Кто там будет жив, не погибнув едва.*


* - (с)Ольга Арефьева