[предисловие]

За несколько дней до моего отлёта на Лотарингию я неудачно повредил руку и загремел в больницу. Руководство ВАР сочло причину опоздания уважительной и позволило мне всё же быть зачисленным и присоединиться к своей группе позже – тем более, что на Гайю как раз отправлялся корабль с журналистами.

В полёте мы с ними немного разговорились и даже нашли общий язык, во время снижения я травил старательские байки и мы дружно над ними хихикали. А потом вдруг что-то мерзко загудело, вспыхнул красный аварийный свет, пилот выматерился, нас сильно тряхнуло, меня приложило головой о что-то твёрдое и я видимо отключился. Сквозь туман помню резкий грохот двигателей, ещё один мощный удар и багровую вспышку.

Открыв глаза, я увидел над собой ветви деревьев, озарённые пламенем догорающего шаттла, и услышал множество странных звуков, странных, но таких знакомых – Джунгли! И этот запах! Ещё несколько секунд у меня ушло на то, чтобы осознать весь ужас положения – я в Джунглях, один, без оружия! Хорошо хоть ночью. Натянув респиратор, я попытался, опершись на руку, встать, но тут же с криком рухнул обратно – недавно сросшаяся кость от удара при аварийной посадке, видимо, треснула снова. Встать удалось, но рука при любой попытке хоть что-то ею делать заставляла сжимать зубы от боли. Начал звать спутников по именам, отозвались двое – Софи, журналистка, и Александр, её видеооператор. Светлана, молодая журналистка, куда-то подевалась (как назло – она мне очень даже понравилась). Пилот (кстати, мой тёзка, Джейсон), лежал тут же – из живота его торчал здоровенный кусок металло-керамической обшивки шаттла, а из-за пояса – пистолет! То что нужно! Рванувшись к нему, я опять чуть не отрубился от боли в руке, потом сообразил взять пистолет левой. Пилот был ещё в сознании, но очень плох. Сорвав с него фонарь и посветив вокруг, я понял, что сделал это очень вовремя – совсем неподалёку за деревья метнулись характерные клубящиеся тени. Кальмобоны! Старый показывал мне их, и всегда говорил: они боятся света, свети им прямо в... куда сможешь, в общем, свети, авось отвалят. У Софи тоже нашёлся фонарик, и мы с ней вдвоём начали шарить лучами по Джунглям, стараясь не подпускать моллюсков близко. Зубы у меня к тому времени уже стучали – потому что одно дело экскурсия, а другое дело – вот так вот, без костюма, почти без оружия, посреди живых, кишащих Джунглей...

Через несколько минут панического отгоняния тварей пришло понимание, что постепенно они подходят всё ближе, мои одиночные выстрелы по самым наглым не бесконечны, и скоро всё закончится очень плохо. Александр отобрал у пилота рацию и стал по его указаниям вызывать помощь. Нидльхейм два, Нидльхейм два, это борт два восемь один, потерпели крушение, есть раненые, просим помощи, даю координаты. Нидльхейм два, Нидльхейм два, это борт два восемь один... А моллюски всё рыщут вокруг, выискивая прореху в неверном круге света, который пытаемся поддерживать мы с Софи. Светлана так и не отзывается... И наконец вот оно, спокойный, размеренный голос из рации! Борт два восемь один, это Нидльхейм два, вас слышу, спасательная группа вышла к вам, ожидайте! Ура! Но пока они дойдут... Тут один зелёный кальмобон незаметно подобрался практически вплотную, Софи вскрикнула, и я в последний момент отогнал его тремя выстрелами. Индикатор заряда показывал, что половина батареи уже израсходована. Что делать? Давайте отходить в кратер, там дольше продержимся! Но как выяснилось, Софи была ранена, Александр похоже сломал ногу и не мог двигаться, а Джейсон к тому времени уже только хрипел – его нужно было тащить, но совершенно некому. Софи сообразила дать Александру какую-то таблетку, чтобы он смог встать, так он стал артачиться, мол что это, да как действует... Я не помню, что именно наговорили ему в ответ мы с Софи, но видимо что-то очень злое, потому что таблетку он таки съел...

Не помню, сколько ещё времени мы отгоняли моллюсков, а потом темноту Джунглей прорезали узкие синие лучи фонарей и стали слышны слова приказов. Помощь пришла! Несколько лучей издалека упёрлись мне в лицо, практически ослепив, и тут до меня дошло, что будет следующим. За деревья! Укройтесь за чем-нибудь! В следующую секунду грянули выстрелы – настоящая канонада, треск разрываемого выстрелами дерева, визг моллюсков... Не помню, сколько это длилось, я только и делал, что вжимался в дерево, чтобы меня не зацепило.

Потом, помню, вокруг появились люди с оружием, чьи-то сильные руки подняли, помогли стоять, что-то спрашивали... потом опять напали моллюски, и люди в броне встали вокруг нас и стреляли, стреляли во все стороны, и я тоже стрелял, потом пистолет перестал стрелять, как я ни давил на спусковой крючок... странно. Откуда-то появилась Светлана (хорошо, что с ней всё в порядке, она такая красивая!), кто-то сказал, что потерпевших четверо, а я их убеждал, что пятеро, кто-то сказал, что пилот умер, кто-то попросил подержать оружие, чтобы нести Александра (или Софи?), и я вцепился здоровой рукой в компактный бластер, и снова стрелял, уже очередями, и мы шли куда-то...

Потом было светло, и можно было снять респиратор, и вообще стало полегче, хотя мир всё ещё шатался, и зубы стучали. Поодаль стояли какие-то люди в погонах... лицо этой суровой женщины я точно видел в файлах на Лотарингии! Последним усилием я сумел подняться на ноги, доковылять и, кое-как козырнув больной рукой пробормотать положенное по уставу: Ггосподин майор-ккомандор, кадет Белович в соотв-ветствии с прриказом прибыл! Ноги не держали.

Потом уже помню только медблок, опять кто-то меня о чём-то спрашивает, почему-то одно и тоже, и почему-то про какой-то умывальник, и я говорю про шаттл, и про взрыв, и про больную руку, и про погибшего пилота, и спрашиваю, где Софи и где Светлана (это меня интересует больше), а потом сижу и смотрю на бластер, зажатый в левой руке и на свой указательный палец, и, чтобы не перепутать, вдалбливаю себе заученное в своё время в тире, что вот так палец на спусковом крючке, и так делать нельзя, а вот так – на скобе, так нужно, а вот так – на спусковом крючке... Потом какая-то бравая молодая женщина (ничего так) стоит надо мной и что-то мне кричит, что-то про сдать оружие, но я ничего не понимаю и только смотрю на бластер, она опять кричит, хочет, чтобы я встал, и я встаю, но больше всё равно ничего не понимаю, и тогда она берёт меня за руку, и один за другим разжимает мои пальцы на рукоятке, и бластер исчезает... а потом меня укладывают в какую-то ванну, и я наконец отрубаюсь. Чтобы проснуться здоровым, познакомиться с сержантом Ургейлом и быть зачисленным в отделение КД-1.


Комментарии: 24