1. Игра для меня была небогата на события. В тексте описано очень мало эпизодов.
2. Лучшее из игры для меня было внутри без трансляции вовне. Мастера скоро перестанут приглашать меня на проекты из-за этой особенности.
3. Текст почти весь только про меня.
4. В ощущениях персонажа тонна пафоса. Простите.
5. Как всегда, многабукф. Простите еще раз.
Я - агент Конфедеральной службы безопасности Швейцарии Марта Мюллер. Обычная швейцарка, 38 лет, муж Элиас, двое детей – Клаус-Петер и Магдалена. Уже около 10 лет, после тех событий в отеле, я работаю в отделе, который занимается поисками доказательств существования внеземного разума и его контактов с людьми. Наши – и не только наши – спецслужбы уверены, что пришельцы действуют на Земле; и тогда, в отеле, это тоже были именно они. Великобритания и Швейцария даже совместно построили копию отеля, где события 10-летней давности бесконечно гонялись для их более точной реконструкции. Роли пришельцев и постояльцев исполняют нанятые актеры; консультирует постановку Глебски. Его, правда, убедили, что никаких пришельцев нет и не бывает. Он простой, честный служака, штатные психологи контрразведки сочли, что для него пришельцы - это слишком много.
Мое задание в отеле - выявлять агентов иностранных разведок, присматривать за ними, но в контакт не вступать. Кроме того, перекупить агента разведки ФРГ Эмму Кестер, которая мечтает отнять отель у Сневара, и узнать, что за исследования ведет Даниэль Вебер: если человек лезет здесь в горы – это неспроста, значит, у него есть какие-то уточненные данные. Есть еще задание – по возможности представлять Швейцарию как место, где хочется жить, как лучшую в мире страну. В общем-то я с этим согласна. Горы, озера, игрушечные альпийские городки, тишина и спокойствие, рождественские гирлянды швейцарские сыр и шоколад, киршвассер и глинтвейн у камина зимними вечерами…
Мое собственное прикрытие – уфолог; я публикую статьи, участвую в уфологических конгрессах (на которых виделась с Барни Синглом, Тони Вэйном, Кристиной Камински). Наша контрразведка решила не множить сущности в уфологии, поэтому я не показываю никаких фальшивых «артефактов» или сфабрикованных «теорий». Вместо этого я представляю так называемую «философскую уфологию». Ее идея в том, что людей надо готовить к контакту, чтобы не случилось непоправимое: увидев что-то НЕПОНЯТНОЕ (пришельца), они поэтому сочтут его АГРЕССИВНЫМ и проявят к нему «ответную» агрессию. Пришелец, до того не собиравшийся нападать, тоже ответит агрессией – и вот вам конфликт вплоть до уничтожения из-за обычного непонимания и недоразумения.
Вечер в отеле, паноптикум замаскированных агентов и прочих подозрительных личностей постепенно собирается. Американцы со своим виски, светские львицы – Брюн, Тейлор, Кайриш, Беранже, французский журналист и кубинский писатель, достающие меня речами о преимуществах доктрины социализма... Тут же – забавная газета, в которой верные факты смешаны с ошибками (один «господин Брюн» чего стоит!) и новая книга Ивонн Леблан, которую я внимательнейшим образом читаю и даже нахожу убедительной.
Утро. Пора знакомиться с Глебски: я знаю, как он выглядит, а он – только то, что в отеле есть швейцарский агент.
- Вы ведь тоже из Швейцарии? То есть мы земляки? Кстати, Глебски, в вашем кантоне в штрудель добавляют мед? (это кодовая фраза)
Секундная пауза.
- Я ждал Вас еще вчера. Долго Вы ехали.
(Вообще-то я здесь со вчерашнего вечера. Видимо, «не отсвечивать» удается блестяще).
Вскоре после завтрака убивают Брюн. Несчастный инспектор в отставке вновь, как и 10 лет назад, начинает расследование. Затеянный было ею к 11 утра поход к Бутылочному Горлышку срывается но в горы уходят первые группы - Вейн, принц-гляциолог-Клиберг-модельер (ее диалектный акцент напоминает мне манеру разговоров из кинохроники Третьего рейха), Глебски… Решаю не ходить пока туда сама – пусть гляциолог накопит побольше исследований. Сходит лавина (я знаю, что ее вызвал Глебски – это начало операции «Пауки в банке» - в замкнутом пространстве легче отслеживать агентов и их задачи). А Глебски, кстати, из своего похода в горы приносит в отель приборы Ивонн.
Сговариваюсь с Эммой, что все данные, которые она собирает для разведки ФРГ, она будет передавать и мне. Энтузиазма в ее голосе недостаточно (еще до моего предложения она сказала, что ПРОТИВ Германии работать не будет), я не уверена, что она не передаст наш разговор западногерманским агентам, но соглашение достигнуто. Мне от Эммы в будущем нужно только одно – папка с исследованиями Даниэль Вебер; но загвоздка в том, что гляциолог сама из ФРГ. Что, если она как раз разведчик? Впрочем, есть еще Глебски; с ним мы тоже строим планы, как забрать папку.
Вечер, ужин. Заканчиваем, одеваемся и вдруг - «там стреляют!». Выбегаю на улицу, вижу кричащих людей, ползком дотаскиваю кого-то до столовой. Вэйн убит, у «студента», который размахивает пистолетом, истерика… Отнимаю у него пистолет, дохожу до отеля, протягиваю хозяину.
- Герр Сневар, это был незабываемый ужин! Спрячьте это в сейф.
Поскольку у меня нет ни официальных полномочий, ни задания расследовать преступления, только вяло предлагаю Сневару обыскать отель на предмет поиска снайперской винтовки. Глебски весь в делах, а я жду, как убить время. Нам показывают новый фильм про Бэтмена. Я готовлюсь проскучать вечер за просмотром голливудской поделки. Сижу в первом ряду, дальше всех от прохода. Как агенту, мне сразу не понравилось это место, но кто же знал, что выбор настолько неудачен! Когда появился зомби Тони Вейна и его расстреляли только за то, что он шел и рычал, я к месту событий не успела. Классический пример реализации постулатов философской уфологии!
Прошу отца О’Нила провести обряд над телом Вейна, хоть тот и не католик. О Нил отказывается. Я знаю почему – на самом деле он террорист ИРА. А сам он приводит крайне неубедительное объяснение – что он монах и не может проводить обряды.
При вскрытии Тони Вейна обнаружилось, что он не совсем человек – либо киборг, либо инопланетянин под прикрытием. Вынутые из него детали Глебски принес на сохранение мне. Я спрятала их туда же, куда и рацию – она была у меня для связи со швейцарским вертолетом, который стоял по ту сторону Бутылочного Горлышка «на всякий случай».
С соседкой по номеру, западногерманским контрразведчиком Беатой Вальцер, пытаемся искать инопланетян, продумываем методы их обнаружения. С Астрид Кайриш и гинекологом из Бельгии происходят странные припадки – уж не признаки ли это «разрядки батарей» у киборгов??? Тем более что про гинеколога рассказывали, что видели ее выходящей из психиатрической клиники – а ведь так просто принять инопланетянина за сумасшедшего, да еще этот чемодан со странной техникой – не детали ли это для ремонта киборгов? Но как проверить – отравить? Оглушить? Если оглушится – значит, человек. Если нет – скорее всего, киборг. Но глушить без повода как-то странно, а отравить и вовсе преступление. Вальцер вспоминает, что гинеколога поцелуем оживил спичечный фабрикант. Скорее всего, он тоже связан с этими киборгами.
Пока сидим и раздумываем над этим, у нас завязывается разговор с Луи. Выясняется, что он сирота (!), у Сневара давно (! – а Эмма сказала мне про Сневара, что тот механик от Бога и мог и сам сконструировать этих «киборгов» для создания в отеле аттракциона), а также что Сневар регулярно порет его плеткой (!!! – так же, как Мозес в свое время Ольгу). НЕУЖЕЛИ??? Спросить об этом у Эммы? У самого Сневара? Но если он автор всего этого, он же солжет…
За ночь убили Макарова. Про него пошли слухи, что он тоже киборг, только советский. Все сошлись во мнении, что советская модель лучше американской, и уж во всяком случае, симпатичнее и сделана на лучшей базе: спортсмен-чемпион куда лучше пострадавшего в боях американского десантника! Зато Вейн ожил. Как забавно. Макаров тоже становится зомби; отношение к нему уже гораздо гуманнее. Еще через какое-то время убита Алиса Лауда. Боже мой, ей и так оставалось жить недолго: по агентурным сведениям, она смертельно больна туберкулезом.
На улице происходит какая-то заварушка, все начинают бегать и искать врача. Вейн в ультимативном тоне заставляет пойти в ним Беату Вальцер, она отказывается и уходит в холл, он идет за ней и начинает угрожать пистолетом – сперва ей, потом всем. Я не люблю, когда людей к чему-то принуждают и размахивают пистолетом в помещении с безоружными. Поэтому захожу Вейну за спину и оглушаю его. Тут же кто-то оглушает меня. Прихожу в себя, Вейн в истерике размахивает пистолетом уже передо мной:
- ВЫ ПОДОЗРЕВАЕМАЯ, ПРОЙДИТЕ НА ДОПРОС!!!
- А Вы кто такой?
- АГЕНТ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ США КУРТ ШУЛЬЦ!
(ну вот и присматривать за такими иностранными агентами не надо, сами «присматриваются»).
- Ну и что? Здесь территория Швейцарии.
- У МЕНЯ НОЖ!!! Я ВАМ СЕЙЧАС РЕЗЬБУ ПО ТЕЛУ УСТРОЮ!!!!
(при всех, человеку без оружия, который не сопротивляется? Замучаешься же потом отвечать перед швейцарскими властями. Боже, ну и придурков же берут в Америке в агенты – истерит, обещает то, чего не сможет выполнить… Позор!)
- (*спокойно) Ну начинайте…
Вейн ожидаемо замолкает, отхожу.
Через какое-то время всех просят собраться в холле: Джон О’Нил проведет обряд бракосочетания Астрид Кайриш и принца Баккардии. Я и так присутствую: в тот момент я играю в холле в карты и не отрываюсь от игры во время «обряда», который О’Нил проводит кое-как. Остальные гости относятся к происходящему так же прохладно: ни подарков, ни поздравлений, ни радости… Видно, что это не свадьба по любви, а жалкая сделка. Я вспоминаю свою свадьбу с Элиасом в кирхе по лютеранскому обряду: всё было торжественно, традиционно… ПО-НАСТОЯЩЕМУ. Испанская журналистка ловит букет – хочет выйти замуж – и радуется пойманному. Спокойно продолжаю сидеть. На такой «свадьбе» букет магической силой не обладает. А для меня вся эта суета уже давно в прошлом: я – ФРАУ Мюллер. У меня семья и дети.
После обеда Благоев собирает всех и делает пророчество о том, кто здесь инопланетяне. Список неожиданен, кроме, пожалуй, Дейна. Мои предположения не подтверждаются ни одно. Ну что ж, я же философский уфолог – с ними надо поговорить! Выяснить, а пришельцы ли они, а из одной ли они группы/звездной системы, и чего, собственно, хотят. Рорер напрямую не подтверждает, что он пришелец. Хочу поговорить с Дейном. Того рвут на куски. Подслушиваю его разговор с «гинекологом». Слышно мне плохо – музыка, крики, но убеждаюсь, что хотя бы он пришелец точно. Дожидаюсь своей очереди на аудиенцию, начинаю. Пытаюсь объяснить и ему постулаты философской уфологии (надо же, как она пригодилась-то!) – что когда люди реагируют агрессивно, это лишь от непонимания. Если в Тони Вейна стреляли, то с Алисой Лауда уже носятся и кормят. Людям нужно простить эту первую реакцию, учитывать ее и готовить их к контакту – систематически и осознанно. Дейн этот «мысленный эксперимент» сворачивает и говорит, что пример с зомби некорректен. И что если так, Землю вообще для подготовки контакта нужно населить ксеноморфами, чтоб люди в них вдоволь настрелялись и привыкли. Он предлагает другой эксперимент – обнаружить за последние 100 лет в человеческой истории примеры того, что люди становятся менее агрессивными друг к другу. Я, КОНЕЧНО ЖЕ, нахожу – Лига Наций и ООН! «Право сильного» в международной политике сменяется на «международное право»! Дейн возражает, что это только слова, и что люди не следуют тому, что говорят – например, США во Вьетнаме плюют на решения ООН, израильтяне в Шестидневной войне 1967 года остановились из-за того, что на них надавили США (а не ООН сама по себе). Я возражаю, что у всего в этом мире есть два уровня – уровень слов и уровень действий. Прежде чем люди перестанут НА ДЕЛЕ стрелять в непонятное, нужно, чтоб нашлись те, кто СНАЧАЛА облек в СЛОВА то, что этого делать не надо. Привожу в пример феминизм, которому как раз менее ста лет. Дейну пример нравится:
- Дааа… человечество наконец перестало гнобить ½ самого себя… Идите придумайте еще!
Иду. Ввязываюсь в разговор «психолога» и кубинского поэта о земной морали.
- Пръедставьтье, что вам нужно убить своего друга, чтоб выжило всё чъеловечъество. На одной чъаше весов ваша дружба и жизнь одного человъека, на другой – жизнь пяти миллиардов. Надо выбьирать.
- Мы согласны пожертвовать жизнью за человечество, но наша мораль запрещает нам решать за другого, - говорит поэт.
- Да, почему бы не спросить об этом самого друга? Я уверена, он бы тоже согласился, - поддерживаю я.
- Надъо выбъирать! Смъерть одного представителя вида ничто перед смертью всего вида!
Глебски рассказывает мне об еще одном предложении инопланетян. У них есть требования - социализм в Баккардии, отречение ОНила. Самый яркий из них – убийство Сневаром Глебски или наоборот.
Всех опять просят собраться в холле. Отец ОНил произносит слова отречения. Не могу дослушать это до конца и выхожу. Неприятно видеть капитуляцию! Даже если ОНил не настоящий священник.
Беата Вальцер, все-таки раненая во время той заварушки с Вейном, лежит у нас в комнате. Она просит найти «Дейна», чтоб рассказать ему свою идею про антрополога: когда он приходит в незнакомое племя, его КАК ПРАВИЛО, не убивают, наоборот, начинают изучать. Нахожу Дейна, рассказываю ему попутно про свою идею распространения гуманизма: если раньше была пословица «человек человеку волк», то теперь она сменилась на слова «всё прогрессивное человечество» и даже «братья по разуму». Медленно, но «неагрессивное поведение» распространяется всё шире! Кристина Камински тащит нас в комнату к Беате, та, задыхаясь, говорит про антрополога. Мы беседуем за запертой дверью; в нее стучат, что-то просят, но я не открываю и не откликаюсь: сейчас самое важное – убедить пришельца, сейчас – время слов… Моя философская уфология, мое прикрытие, над которым так смеялась не верящая в уфологию Даниэль Вебер, неожиданно становится настоящим инструментом для контакта!
Выхожу, даю страждущим, которые едва не выломали дверь, антидот для Коэна. Потом слушаю Рорера. Оказывается, земля – это плод эксперимента, который должен завершиться 10 марта. Ино могут его продлить, но на данный момент им не хочется этого делать: они считают, что если земляне со своей агрессивностью выйдут в космос (а это случится скоро) – они будут опасны для иных разумов. Поэтому есть предложение – замедлить наш технический прогресс до такой степени, что, когда земляне-таки выйдут в космос, они смогут справляться с агрессией и эмоциями. Для этого, как просчитал их суперкомпьютер, нужно выполнить ряд условий – теперь я слышу аж про 9 пунктов. Часть из них уже начинает выполняться… Черт, неужели старина Глебски умрет? Кстати, мысль о том, что это актеры, сразу рассеивается: если актеры – значит НЕ умрет – и слава Богу! Кстати, негатива к пришельцам у меня нет: они пытаются обезопасить себя. Для них первично это, а не помощь нам. «Мы не требуем от вас делать это», - говорят пришельцы, - «мы предлагаем вам спастись таким образом. Можете не спасаться».
Слышу про попытку отравить Астрид… хм… Флоризель. Она выжила. Ну что ж, стало быть, она не киборг. Слышу про то, что принц Баккардии застрелился. С одной стороны, я его понимаю. С другой стороны, убить себя, когда ты нужен своей стране на переломном этапе… слабак!
Кейко Мацумото расспрашивает о том, как помогали Астрид (ей делали промывание желудка).
- И вы делали это с Астрид-сан прямо на людях? И допустили, чтоб она потеряла лицо?
Поражасюь про себя такой постановке вопроса. Смерть – и «потерять лицо». Как можно думать про «лицо» в такой ситуации??? И ведь это землянка. А вы – «контакт, контакт»… Сложновато будет его установить.
Идем на ужин. По возвращении с него разговорились с Даниэль Вебер. Оказывается, ее исследования показывают, что в горах необычная радиоактивность. На отель идет облако частиц, и скоро мы все в нем умрем. ВОТ КАК!!! Ну что ж, пришло время вызывать вертолет и спасать людей. По моим данным, вертолет, вызванный прямо сейчас, успеет сделать два рейса. При этом вертолет не резиновый. Его грузоподъемность – восемь человек. В отеле – около 40 человек. Кого туда посадить??? Как их выбирать???
Я вспоминаю «Титаник», который вот так же бороздил неведомые человеку просторы – тогда еще океана. Подавляющее большинство выживших на нем – женщины – просто потому, что в нашей культуре принято спасать слабых. Решено – в вертолет сядут женщины. Сообщаю ситуацию Глебски.
- В вертолет сядут женщины.
- Да.
- Я, конечно, не полечу.
- Хорошо.
- Надо обеспечить их посадку.
- У нас есть оружие. На моей стороне Сневар, Глебски, О Нил, еще три-четыре мужчины… Оружие сейчас соберем. Посадку обеспечим.
Расстаемся. Бегу за бережно сохраненной рацией, достаю ее на глазах Кристины Камински.
- Вы покидаете нас? А я так Вам верила…
Застываю. Смотрю на нее. Улыбаюсь – всё шире и шире, не могу сдержать расползающиеся уголки губ. Я не сяду в «мой» вертолет. Я не покидаю, я, наоборот, в любом случае здесь останусь и умру. Как смешно слышать такое на пороге смерти…
Беру список. Два рейса – 16 человек. Одна женщина, две, три… восемь… десять… Пропускаю себя. Пропускаю Хану Блафорд и гипотетического киборга из Брюсселя. Уже четырнадцать… уже шестнадцать! Не все!!! Семнадцать… восемнадцать… уф, все! Сорвем обшивку, выбросим ящики… улетят.
И тут центр сообщает, что по погодным условиям вертолет успеет сделать только один рейс. Надо ЕЩЕ РАЗ (!) пройтись по списку и вычеркнуть половину. НО КОГО??? КАК??? ПОЧЕМУ Я???
Глебски предлагает простое решение: в вертолет сядут просто те, кто успеет. Еще ведь планируется конец света: кто-то не захочет бросить родственников, кто-то не поверит в лояльность хозяев вертолета. Так что давки не будет.
Чтоб вертолет сел, надо вытоптать площадку и осветить ее фонарями. Надо искать по отелю фонари. И тут ко мне подходит Камилла Гуэль с зомби Коэна. Она ищет администратора, чтоб та дала зомби работу: он хочет «помогать». Время истекает…
- Идите на улицу вытаптывать площадку. Сюда прибудет спасательный вертолет. Правда, сядут в него не все. И если у Вас есть, дайте мне фонарь.
Камилла потрясена.
- Спасательный вертолет… Есть опасность?
- Да. На отель идет волна радиации. В вертолет сядут только женщины – не все.
- Могу я спросить, чей это вертолет?
- Правительственный.
Камилла с зомби уходят.
Надо найти еще два фонаря. Прошу один у Марты Клиберн.
- Марта, у Вас есть фонарь?
- Есть, но я Вам его не дам.
- Многие просят у нее фонарь, - вступает в разговор Анна Йохансон, - и не объясняют зачем. А зачем он Вам?
- Нужен.
- Тогда не дам.
Встаю и ухожу. Попрошу фонарь у кого-нибудь другого, найду. Черт, почему мы ждем от пришельцев, что они помогут нам, не то что бескорыстно – с гипотетическим риском для себя, если сами не можем помочь собрату-человеку просто так?!? Ну просят у тебя фонарь – дай, помоги! Так нет же, надо поторговаться – фонарь в обмен на информацию… Тьфу!
Перед смертью надо сделать еще одно: сажусь писать отчет в свой отдел. Я передам его с вертолетом. Я отсюда не выйду, но информация должна достичь людей. Задание нужно выполнить. Я, в конце концов швейцарский агент, а для нас, швейцарцев, характерны пунктуальность и трудоголизм.
А еще я напишу письмо детям. Жаль, что сыну только 12, а дочери восемь. Как к ним обращаться – так чтоб они поняли сейчас, или писать письмо для чуть более взрослых людей, чтоб они прочли, когда подрастут? Жаль, что мы с ними больше не увидимся. Казалось бы, почему? Какая разница, кому из женщин сесть в вертолет? Но при прочих равных условиях, когда логика отступает, в дело вступает другие принципы. Я вспоминаю про обычай гостеприимства в Древней Греции. Тогда покинуть свой полис было опасно, чужак в другом городе не имел никаких прав. Поэтому существовал обычай – если ты когда-то оказал гостеприимство человеку, то мог, приехав в его полис, обратиться к нему: он обязан был принять тебя и, если что, защищать от своих сограждан с оружием в руках. Сквозь кровь и жестокость тогдашнего мира прорастали другие принципы – принципы контроля агрессии. Или еще это называется «гуманизм» - от слова «человек». С момента возникновения этого принципа прошли тысячи лет, но он живет и развивается. И поэтому я не сяду в вертолет. Я в Швейцарии. Это моя страна. Я проявлю гостеприимство, и, раз уж так случилось, дам выжить другим. И пусть мой сын меня больше не увидит, я поступлю именно так. Время слов прошло, пришло время дел. «Время разбрасывать камни и время собирать камни», как написано в Библии, от которой отрекся О’Нил. Ведь есть – пусть только у одной нашей расы, но тем ценнее это для Вселенной! – вещи, которые пишутся кровью, а не чернилами и не кремниевой пылью.
Ко мне подходит Рорер и предлагает улететь с инопланетянами в числе шести добровольцев. Отлет через полчаса. Он не насовсем – нам покажут их мир и потом вернут сюда. Это для подготовки к контакту.
- Если Ви отвэргнете это предложениЕ, я никогда нэ поверью, что Ви уфолог, - чирикает подвернувшийся рядом Дюваль.
Сневар, как хозяин отеля, говорит, что готов лететь один вместо этих шести человек: он не потерпит, чтоб его постояльцам был нанесен урон. Мне он настоятельно предлагает не лететь. Я же колеблюсь. Людей и вправду надо готовить к контакту. Но мои дети… моя работа! Мне нужно дописать донесение сейчас!
Подхожу к Даниэль Вебер еще раз во всем удостовериться. Она говорит, что волна радиации придет к отелю только… днем. К этому времени и конец света уже наступит (или не наступит), и вертолет успеет слетать два раза. Хм…
Неожиданно рация в кармане начинает шипеть – вертолет будет здесь через 20 минут и не будет садиться, а лишь сбросит трап. Начинаем выводить женщин. Кто-то медлит, а давки и правда нет. Через невесть откуда взявшийся дым бежим к вертолету с первыми двумя. Внезапно 20 минут превращаются в две, вертолет уже здесь («Тоже мне швейцарцы, рассчитать нормально не могут!», - думаю я про пилотов). Добегаю до двери со второй группой эвакуирующихся. Считаю людей – семь… восемь… мест больше нет. Вертолет взлетает, восемь человек в нем - живы. Я слышу звуки лавины, которая идет на отель и звуки моторов тяжелых самолетов – да, все-таки было куда спешить… и понимаю, что забыла отдать пилотам донесение, пусть и не дописанное до конца. А письмо детям и вовсе не начинала.

Спасибо мастерам: это, безусловно, была игра.
Спасибо игрокам: все было очень атмосферно. Из игроков, которых не знала, хочу отметить Йонсона, Марлу и Леночку. Глебски – хороший, надежный швейцарский мужик, честный служака, за ним как за каменной стеной. Марла – холодный кремниевый разум (произносить с акцентом); очень хотелось всечь с ноги :-). Кейко – образец иной культуры; минимум два кимоно и «Астрид-сан» :-). Из тех, кого знаю, запомнились образы Джорджа и Пэрри. Хороши были Абуэло, Дюваль, Коэн, Тейлор. Отдельное спасибо приглашенной звезде Черному Коту за камео в роли Леля :-).
Спасибо группе антуража: мне понравилось в отеле всё – от картин на стенах до прекрасных печенек (овсяное было божественно! Сушки, вафли и чай прекрасны).
Спасибо персоналу базы: в номерах тепло, еда вкусная. Старым постельным бельем и одной оконной ручкой на весь отель можно пренебречь.

***
Отчет игрока чуть позже. Во многом согласна с Диной.
Комментарии: 18