Все говорят о цене чуда. Цена здесь - не самое верное слово. Цену кто-то определяет, а ты можешь платить ее или не платить. А это - шаги. Движение вперед. Изменение - потому что в основе самого чуда лежит изменение. И кто-то может принять это или не принять, а ты все равно должен идти.
Да и чудо - не товар.


Рыцарь Посохов - это восторг и порыв; возможность нового развития событий, вдохновитель и вдохновленный, предприимчивый и благородный дух, личность, способная изменить вашу ситуацию. Отсутствующий человек.

Лесли Бивер выросла в семье внешне благополучной: отец - глава местной строительной компании, даже в Великую Депрессию удерживающийся на плаву, мать - настоящая дама высшего света. Подающий надежды старший брат и милая младшая сестренка.
Внутри все было гораздо менее радужно. Далекий отец, выбравший для себя позицию "я обеспечиваю семью, остальное не мое дело". Мать, мстящая невесть кому и невесть за что, третируя старшего сына и муштруя дочерей так, как не в каждой армии муштруют солдат. Строгие правила, многочисленные "нельзя" и наказания за их нарушения, приближающаяся пора замужества.
Цирком бредила младшая сестра, Никки, и сбежать в "Карнавал", после того, как однажды Биверы посетили его представление, было идеей Никки, а не Лесли. Вот только сама Никки в последний момент передумала - напугалась, пожалела маму. А Лесли не готова была отказаться от принятого уже решения.
На пути к мечте чуть не стряслась беда - расспросы одинокой, хорошо выглядевшей девушки о том, где ей найти бродячих циркачей, быстро привлекли внимание не тех людей. Не будь эта история сказочной, Лесли так и не дошла бы ни до какого цирка. Впрочем, она привлекла внимание не только людей.
Подстерегавшие девушку в безлюдном месте бродяги успели схватить ее, оттащить в кусты, вырвать из рук старательно собранный саквояжик, повалить на землю... Вечерние тени сгустились вокруг и - внезапно обрушились на насильников - раздирая их на части...
Лесли плохо помнит, что именно тогда было - но хорошо запечатлелось в памяти ощущение полной безопасности, успокаивающий голос, говорящий ей, что все закончилось, призывающий подняться и идти вперед.
Это и была первая встреча Лесли Бивер с Хозяином цирка "Карнавал", обычно являющим себя с помощью своего личного медиума - танцовщицы Изабеллы, а порой проявляющегося и по-другому. Кто его знает, почему именно на Лесли пал его выбор, но попав в цирк, она вошла так же в более узкий круг тех, кто был посвящен в тайну Большого Расклада - этот Расклад столетиями собирается "Карнавалом" в единую картину, чтобы принести в мир некие изменения. Никому не известно и не понятно до конца, какие именно.
В цирке Лесли приняли, не задавая вопросов, ее стала учить жонглированию Тиффани Винд. Если родители ее и искали, то безуспешно.
И все-таки как не оставляй прошлое за спиной, незавершенные истории всегда к тебе вернутся. Цирк остановился рядом с городом, в котором Лесли родилась и выросла - Радостью.
Признаться, Лесли лелеяла тайную надежду, что родители предпочли забыть о ней и вычеркнуть из своего мира, или что они не захотят иметь дело с какими-то циркачами ради того, чтобы найти блудную дочь. Впрочем, ее волновала Никки, которая вряд ли все это время была счастлива, став для матери основным объектом приложения воспитательных усилий после бегства старшей сестры.
Родители, впрочем, не забыли и циркачей не погнушались - к Лесли подошел мистер Макномара с вопросом, с чего это ее ищет отец, и с этого момента стало ясно, что просто так родственники о ней не забудут. Брат передал записку, потом отец тоже передал какой-то конверт официального вида, Лесли повертела конверт в руках и сунула в сундучок, где хранились жонглерские шарики, чтобы прочитать потом. Поговорить с родителями было надо. Встречаться с ними до выступления не хотелось, к тому же Изабелла предположила, что как-то это странно выглядит на фоне последней информации о том, что не одни только циркачи собирают свой Расклад.
Поэтому Лесли пряталась на хозяйственной территории цирка и нервничала от невозможности порепетировать. Остальные же занимались своими делами, попутно приглядывая, чтобы никто лишний не проник-таки куда не надо.
Но выступление наконец-то началось, и тут-то Лесли пожалела о том, что полная репетиция номера не удалась, и о своих переживаниях - мысли сбились в кучу, сосредоточиться на движениях не удавалось, руки потели от волнения, и пальцы сразу же замерзли и перестали слушаться. Раз упавший мячик, два упавший мячик, скомканные элементы, движения не под музыку. Когда встала на катушку, еще не отпуская руку Конни, поняла, что сейчас упадет - на наклонной новой сцене незнакомая новая катушка под ногами ездила вовсю. Не упала каким-то чудом (еще бы!), но приседать и делать поворот уже не рискнула, скомкав и это. Тиффани, видимо, угадала настроение ученицы, дважды подав ей сигнал "хватит" во время элементов, которые должны были быть более длинными, за что Лесли была ей очень благодарна.
Впрочем, номер так или иначе закончился. И Лесли, переодевшись, вышла в толпу гуляющих перед сценой горожан - зная, что отсюда ее за шкирку, конечно, не вытащат - никто не позволит, особенно если быть все время на глазах, а ребята из рабочих за ней присматривают. Но все равно ощущая напряжение. Уж больно мама может быть непредсказуемой...
Впрочем, сперва все равно Лесли увидела брата, а тут подошла и сестра. Вот встретить Никки, да еще до встречи с матерью и отцом, это было действительно здорово. Объятия, радость... Никки и Лоуренс привели маму.
Это был довольно странный разговор, сильно, между тем, успокоивший Лесли. Ничего нового, такого, чего нельзя было ожидать, Мэри Бивер дочери не сказала, а уж ее умению держать себя в руках и вовсе можно было позавидовать. Ну, вот она вся семья, вроде бы все в порядке, да, мама, я буду писать, ну, не писала, не до того было, и вообще, откуда я знала, что ты хочешь получить от меня письмо; нет, мама, не понимаю; да, мама, не поймешь; печально, и что?; ага, я очень рада; да, может быть, загляну попозже. Нет, мама, меня хорошо кормят. Нет, мама, мне не приходится спать со всякими уродами за корку хлеба, я вообще ни с кем не сплю. Да, мама, я счастлива. Неужели ты сама никогда не?... Бессмысленные слова про ошибки - ну как можно кого-то уберечь от ошибок, особенно когда твоя жизнь уже совсем не безошибочна? Да и зачем?
Другим оказался разговор с отцом. Если мать - как бы она не сдерживалась и насколько бы не пыталась не обвинять - все же занимала обвиняющую позицию, напирала на чувство вины (выглядя при этом довольно жалко и пугающе), то отец начал с извинений. Что, в общем-то, повысило несколько уважение Лесли к этому человеку. По крайней мере он вообще хотя бы пытался разговаривать с дочерью, а не со своими проекциями - тоже, впрочем, не совсем успешно.
Отец рассказал, что было в том так и не прочитанном Лесли конверте. Извещение из больницы о том, что он смертельно болен, и жить ему осталось совсем недолго. Умрет может быть даже еще до того, как "Карнавал" отбудет из Радости. Впрочем, по словам отца, с этим он вполне смирился, мол, лучше так, чем дальше продолжать не очень-то счастливую для окружающих его людей жизнь.
Смотреть на родных Лесли было странно. И немного печально, и забавно, как бы со стороны. Она радовалась, что повидала их, и что по сути за прошедшее время что-то изменилось, что мать и отец вообще способны на какие-то изменения, но это была не ее жизнь. Завтра она уедет со своей настоящей семьей - цирком, а они останутся здесь.
Только сестра вызывала у Лесли живое сопереживание, уж больно она соскучилась по Никки. Поэтому Лесли и не отговаривала ее от попыток найти помощь для отца, терпеливо выслушала все, что Никки рассказала про своих новых друзей в городе, привела ее к клоуну Шарлю и к гадалке. Шарль - в своем стиле - загадал Никки загадку, гадалка же обещала сделать расклад, который может дать ответ на вопрос о возможности исцеления Джеральда Бивера.
Никки отправилась домой, и Лесли вздохнула с легким облегчением - она соскучилась, но уж больно много сегодня было родственников, да и разговор шел все об одном - о болезни отца. А теперь почти все посетители разошлись, осталась только парочка припозднившихся клиентов Тамары. Лесли несколько раз прогулялась до города и обратно в компании других циркачей, радостно сжевала одну из купленных младшим факиром в шоколадной лавке шоколадок. Посмотрела на город, который и раньше-то видела в основном из окон дома Биверов, да днем во время чинных прогулок с матерью.
Радость не радовала. Шумно, но какой-то другой, не цирковой, пустой шум. Люди - многие, несмотря на сухой закон, нетрезвы, кто-то куда-то спешит. Только в шоколадной лавке другая атмосфера, немного похожая на атмосферу цирка. И все равно город давит и утомляет.
Поэтому, возможно, такой яркой была эта ночь, когда играла музыка в пустом цирке, когда Ингл Спирит делилась с Лесли историей о том, что управляющий компании отца Лесли, Рональд Фолл, когда-то тоже путешествовал с "Карнавалом" - этот скучный, никогда не нравившийся Лесли человек, она еще опасалась, что матери может прийти в голову выдать ее за него замуж! - и ушел, не найдя здесь места, и украв вещи некоторых циркачей. Когда горела яркими огнями вывеска "Карнавала" в ночи, и когда можно было сидеть на ковре возле сцены и петь вместе со всеми, и когда Изабелла вскочила и начала танцевать для них, а Тиффани встала рядом, жонглируя, и Конни со своими светящимися перчатками присоединился к ним, и музыка лилась, и все были рядом и вместе...
Продолжение следует, у меня пальцы устали, а еще поработать надо.
Комментарии: 9