warszawski_krzy про последние дни Варшавского восстания.Играла девятнадцатилетнюю еврейскую девушку, выбравшуюся из гетто и прибившуюся к АК.
Нелепая случайность и неаккуратное обращение с "молотовыми" привели её в госпиталь с обожжённым лицом и руками -
tarkhil сделал из моей головы большой белый шар с дырой для рта и по-хитрому перебинтовал руки.В АК её знали как Анку, но вообще вся её жизнь лежит между двумя буквами:
"Нехама", утешение, - это имя, данное ей родными.
נחמה
Слово "Некама", месть, - отличается на одну только букву.
נקמה
В какой-то степени "Анка"- поклон Аврааму Гуревичу, персонажу "Пуримшпиля". А тот, в свою очередь, списан с Аббы Ковнера. Ковнер - это такой потрясающий деятель, подпольщик, партизан. Он вынашивал богатую идею "возьмём одного немца за одного еврея", так что собирался травить водопровод в немецких городах. Потом дрался за независимый Израиль. Образ Холокоста, который сейчас есть в головах - это в большой степени его рук (и пера) дело.
А у самой Анки идеалом для подражания был Иосиф Трумпельдор - однорукий герой русско-японской, решившийся однажды делать собственную историю и погибший в Галилее. Икона правого сионизма.
Теперь о том, каково (и зачем) играть без глаз и рук.
На игре я назначила рандеву одному из самых страшных своих демонов.
Я ужасно боюсь беспомощности.
А у меня был персонаж, которого надо в нужник провожать и штаны расстёгивать. А в остальное время обкалывать морфием, потому что орёт страшно. И вообще лучше бы прибить.
У меня есть два любимых персонажа, которые находились ровно в этом состоянии беспомощности в прошлом. Элли Куинн и сержант Айрэнэль Умагирэ тана Окита.
Но у Элли Куинн была передовая медицина конца третьего тысячелетия и великолепный адмирал Нейсмит.
А Айрэнэль эльф, который от боли умеет уходить в медитацию, а тяжелейшие раны заращивать за месяц. И для неё сгоревшая плоть - подтверждение того, что она правильно выбирает судьбу и не зря носит берет батальона "Огненная голова".
У Анки не было друзей, идеалов и родины. Оружия и ботинок тоже не было. Я ехала играть с мыслью о том, что меня просто задвинут в угол и забудут навсегда, а если буду громко пищать - пристрелят, чтобы не мучилась. Но, как выяснилось, я плохо думаю о людях. И Бета
marta_nn и панна Анна naiwen всю игру с несчастной Анкой возились, невзирая на горы раненых и прочие ужасы.Конечно, слепой пролетает мимо большей части действия. У меня в кармане оказалась целая куча лекарств, а я даже не могла посмотреть, что там. По немцам особо не постреляешь, раненых не потаскаешь. Остаются разговоры, даже не разговоры - обмены короткими репликами, как в военном кино.
Наверное, в финале все должны были умереть. Фамильные реликвии, тайные шифры британской разведки, семейные секреты просто остались бы лежать под тоннами щебёнки. Это же Варшава, это же 44, начало октября, в залитой кровью Европе границы меняются каждый день, а города можно просто стирать с карты ластиком. Но почти все выжили, и это даёт персонажам право на другие год и место смерти.
Счастье, что я избавлена от ролевой ангедонии и "у меня всё это было, какая скука".
Я живу и играю в культурном контексте.
С годами он становится толще.
И это восхитительно. Я ведь не могу различить, где кончается мой подростковый восторг и боль, когда Мачек умирает на свалке под полонез Огинского в "Пепле и алмазе" - о, это ведь один из главных фильмов моей юности - и начинается история злоключений Яноша Буковского с "Городка". Мои прогулки по Московскому форштадту в Риге перетекают в образ Нади Ашуровой из "Пуримшпиля". Игры, книги, фильмы, путешествия, песни - контекст создаёт всё.