- Я рада видеть здесь восемь маньяков. Итак, вы думаете, что можете управлять? А вы знаете, что такое империо? Вы берете личность волшебника со всеми привычками, воспоминаниями, желаниями - и заменяете ее своей волей, своим мнением о том, как ему жить. Вы берете эту личность и вот так, - Шофранка выкидывает перед нами руку и сжимает ее в кулак – сминаете. Потому что думаете, что вправе. На империо ультима вы уничтожаете личность волшебника полностью! А теперь послушайте историю. Один волшебник убил «ахелитусом» двух других волшебников. Они изнасиловали его дочь. После этого она умерла. Она была его единственной дочерью. Его жена умерла давно. И он выследил и убил их, и теперь сидит в тюрьме. Портус!
Мы оказываемся в Нурменгарде, в камере. Из другого помещения в нее входит старичок – хрупкий, седой, добрый.
- Здравствуйте! Студенты, значит? Дурмстранг? Я тоже там учился! Скажите, а вот мэтр Лихтгештальт еще жив?
- Эээ… в некотором роде.
- Я ему ритуалистику сдавал… Передайте ему, Живьёуак помнит, помнит ритуалы-то! Чаю хотите? Я рад вас видеть, рад… студентов… ко мне редко гости заходят…
Милый старичок суетится, угощает нас чаем.
- У вас пожизненное?
- Знаешь, деточка, как это бывает, апелляция, потом еще апелляция, время-то и тянется…
- А ты расскажи, за что ты здесь, Живье, - встревает Шофранка. – ты же убийца!
- Да, я убил, - взвивается старичок. – А вот скажите, у вас родители есть? Или вы сами вот поженитесь, у вас дети будут – разве вы то же самое не сделаете?
Никто не протестует.
- Ну, прикажите ему что-нибудь сделать, - велит Шофранка. – Сомните его, господствуйте над ним! Тренируйтесь! Вы же можете! Велите ему рассказать, как он это сделал! Рассказать, где теперь его дочь!
- Моя дочь, - расцветает вдруг старичок. – Моя дочь, Агнешка, в Софии, в издательстве работает…
- Но она же умерла…
… - КАК?!?! КАК – УМЕРЛА? Она… нет! – старичок закрывает лицо руками.
Он сумасшедший, - понимаю я. Старичок не просто лишен семьи, на всю жизнь посажен в тюрьму, он еще и сумасшедший. На старика обрушилось всё, что могло, а теперь вот еще и мы пришли использовать этого несчастного человека как тренажер, боксерскую грушу… Я не могу сдержать слез. Никакой навык «держать непроницаемое лицо в любой ситуации» мне не помогает.
- Уходите… уходите отсюда!
- Приказывайте! – велит Шофранка. – Или, может, вы неспособны? Вы хотите бросить обучение? Пусть он подробно расскажет вам как убил. Ну, чего вы от него хотите?
- Я хочу, - дрожащим голосом говорит старичок, - чтоб вы ушли отсюда и никогда больше не приходили… студенты, - о, сколько презрения он вложил в слово «студенты» - теперь он произносит его совсем не так, как когда предлагал нам чай.
- Ну что, - говорит Шофранка, - вы же думали, что можете заменять чужую волю своей? Давайте!
Нужно встать. Или отступить – или сделать. Я встаю, стискиваю палочку и шагаю к старичку.
- Она была такой же ребенок, как ты, - шепчет он.
- Я НЕ РЕБЕНОК!!!
Я не дам ему называть меня ребенком!
Шаг.
- И так же плакала…
- Я НЕ ПЛАЧУ!!!
Не смей замечать мои слабости, старик!
Шаг.
- ИМПЕРИО!
Что-то словно ломается и исчезает на конце моей палочки. Был человек, было сознание – и нет его.
- Расскажи, как ты убил их.
Старичок начинает. Я слушаю несколько первых фраз, убеждаюсь, что их слышит и Шофранка.
- Хватит!
Старичок прекращает. Выдыхаю.
- Портус!
Мы снова оказываемся в школе. Постепенно прихожу в себя.
- Ивор, что хуже – круцио или империо?
- По-моему, круцио…
- Нет, понимаешь, Ивор, империо отвратительно тем, что если на Иконе учат платить за власть той же мерой ответственности, сколько у тебя власти, то империо не предполагает ответственности. Это просто чистая власть. Чистое принуждение. Без ответственности. Ты по сути дела убиваешь человека, потому что то, что выполняет твою волю – это не тот человек, а лишь его оболочка.
Ужин. Я присаживаюсь к делегации Ордена Дракона. Господа очаровательны – они умеют вести светскую беседу. И тут вдруг прямо посреди разговора входят наставники и объявляют ученикам запрет на общение с гостями школы, на применение магии, а также запрет покидать зал до момента принятия решения. Глупо замолкаю на середине фразы. В свою очередь, дворяне забывают про меня и начинают говорить о своем.
- Ну что, мы так отсюда и не выйдем?
- Ну что вы, господа, палочки пока при нас.
- А жаль, что запрещено общаться со студентами. Особенно со студентками. Особенно с некоторыми. Среди них такие есть – мммм…
Краснею. М-да, ситуация.
- Я что, и со своей дочерью должен при наставнике говорить?
Выбираю время и пишу отцу и деду два письма. Сухо излагаю свои подозрения и прошу еще раз обдумать идею помолвки. И только в постскриптуме прорываются мои настоящие чувства: «Надеюсь на вашу помощь. И любовь».
Приближается трансляция матча по квиддичу. Я – ярая болельщица, а наши «Баньши Белград» - в финале чемпионата Восточной Европы, и он - сегодня! Я уже знаю, где можно послушать матч, обойдя кодировку трансляции. Но у меня другая задача: Дэкиена Руделеску сказала, что на самом деле ее маму можно увидеть! Просто надо пойти за территорию школы. Сопроводить ее туда, а то ей одной страшно.
Мне тоже страшно. И квиддич! Но надо отвечать за свои слова.
- Пойдем.
Дэкиена уже получила разрешение выйти за территорию школы. Мистрис Лазаревич тоже дает его мне («Что случилось, Гордана? Квиддич же начинается, давай быстрей! За территорию? С гриднями? Ладно!»). В сопровождении госпожи Холле мы выходим за территорию, идем в темноте… И вдруг нам навстречу идет полупризрачная женщина – бледное лицо, когти на руках.
- Мама! – Дэкиена.
Таак…
- Мама, это Гордана. Ты не обижайся, нам дали задание выполнить желания друг друга, Гордане досталось выполнить мое, а я хотела увидеть маму. Она пошла сюда со мной, но она обещала сделать для меня еще больше... ты только не обижайся... стать моей мамой на сутки. Ты не против?
- Нет. Только нужно провести обряд… чтоб ты почувствовала мою девочку лучше, - «мама» тянет ко мне когти.
Палочку из рукава – наизготовку.
- ТЫ КТО?
- Мама, - недоуменно.
- Дэки, КТО ЭТО???
- Мама… Она всегда была такая.
- А отец?
- А отец использовал ее и меня. Когда захотел иметь ручного мага – меня, сделал ее беременной.
Как знакомо…
- Ну, так как, Гордана, ты согласна?
Строго говоря, задание выполнено – маму Руделеску увидела. Я не обязана соглашаться. Но я так устала от семей, где дети – только инструмент для родителей, от наших иконских игр во власть, где государь должен просчитывать свои дары и меняться с подданными «баш на баш», с выгодой… я хочу, как ребята с Коня – искренне и честно. Хочу просто, БЕСПЛАТНО дать кому-то немного тепла и любви.
Опускаю палочку.
- Согласна.
«Мама» тянется ко мне с поцелуем, вместо губ наклоняется к шее, вместо поцелуя – укус. Я чувствую легкое головокружение.
- А ты любишь пить кровь?
- НЕТ!!!
- Мама, это помешает? – Дэкиена.
- Это задержит… немного. Всего на сутки.
О чем это они?
«Мама» уходит. Мы идем обратно. И как только пересекаем территорию школы, фрау Холле, которую мы забыли отпустить, берет меня за шкирку и ведет в колдокрыло. «Апара стигмата» выявляет укус вампира…
- Откуда Вы, с Иконы? Позовите мистрис Лазаревич!
Через короткое время в дверь входят мистрис Лазаревич и мэтр Хаккинен. Вот сейчас они меня…
- Прекратите толпиться в колдокрыле, - колдомедик.
- Во-первых, я ее тетя!
Вот! Вот оно! Стоило пропустить квиддич, сходить за территорию, пережить укус вампира, чтобы услышать это: «ВО-ПЕРВЫХ, я ее тетя»…
- Рассказывай, что случилось. И скажи спасибо, что я в хорошем настроении, потому что наши выиграли!
- УРАААААА!!!
- … она спрашивает, ты согласна? Тут-то бы мне и остановиться, желание уже было выполнено, но я хотела сдержать слово… Была неправа, осознаю, если что – убивайте сейчас, сразу.
Протягиваю им палочку.
- Легилименс ультима. Если ты слышишь зов вампира, ты никуда не идешь, а засыпаешь! – тетя Ружена. – Запомнила?
- Да.
Запомнила. Никогда, НИКОГДА не поддаваться чувствам, НИКОМУ не верить!
Идем на ветвь. Наставники обсуждают квиддич.
- А я говорила, говорила – у них ловец неопытный, - встреваю я сзади.
- СИЛЕНЦИО! – тетя Ружена.
Что это она?
- Да я сам поймаю Юкки, убью его и сделаю пособие для практики! – мэтр Хаккинен.
ТОЧНО! Его племянник же ловец «Хаски»… Да… неудобно получилось.
Приходим на ветвь. Наставники спрашивают, кто из студентов болел за «Хаски».
- 14 минут стоят в «журавле»!
Среди них – Заря Ольшанска. Радостно показываю ей «фак».
- Мистрис, а Гордана показывает неприличные жесты!
- Гордана тоже стоит!
Упс! Ну и ладно, все равно «Баньши» выиграли. Это конечно, хорошо, но… только что же получилось – я… предала свою «дочь»? Мэтру Ярвиннену уже передали – и что теперь с ней будет? Ведь есть Указ на дверь – ее исключат? Или… сделают что похуже. Ведь материнская любовь в том и заключается, чтоб жертвовать собой за ребенка!?! А я, стоило лишь встретиться с первой угрозой здоровью, сразу всё рассказала! Но ведь другие люди… зов вампира, – возражаю сама себе. Но Дэкиена? Что было делать?!?
Надо спасти ее сейчас. Надо поговорить с мэтром. Бежать. Ярвинннен. Ярвиннен. Ярвинннен.
Вот и он, как хорошо!
- Мэтр Ярвинннен, Вам уже рассказали про Руделеску?
- Да.
- Я хочу (вот это наглость)… чтоб с ней не случилось ничего плохого!
- Мы разберемся.
Да кого волнует, что ты хочешь.
В коридоре кучка студентов.
- А все слышали, что «Баньши» выиграли?
- Дааа, - нестройный хор.
Тут же гридни.
- В школе запрещено разговаривать про квиддич. Три минуты журавля все, кто слушал!
На самом деле не запрещено. Но вот спорить с гриднями – себе дороже. Извините, ребята. Ну и ладно, «Баньши» же выиграли!
А теперь – на второй факультатив мистрис Истру.