Предыстория

Леди Маделин Торнтон была младшей дочерью лорда Джона Алистера Торнтона, и это было трагедией всей ее жизни. После рождения третьей дочки мать, леди Эмбер, слегла, а отец запил. Наследника у майората не было и уже не могло родиться. Бесхозного младенца подобрала экономка Маргарет Брукс и сама окрестила у викария, тем самым нарушив стройную систему именования дочерей в честь детей королевы Виктории. Правда, никому не было до этого дела.
Теплее всего в Торнтон-холле к Маделин относились старшая (точнее, средняя) сестра Алиса и экономка. По отношению к остальным, особенно отцу и бабушке леди Джулии, Маделин терзалась молчаливым чувством вины за то, что она не мальчик. Не наследник. Не тот, которого ждали, а словно обманула кого-то и занимает чужое место.

Справедливости ради, в первые годы ее жизни до девочки мало кому было дело, зато было много свободы и волшебная рыжая Маргарет, которая могла помочь любому горю и решить любой вопрос (ну кроме того, самого главного). И Маделин поняла, что нужно делать: нужно стать мальчиком. Проще всего это было сделать, одевшись в рубашку и штаны с подтяжками, спрятав волосы под безразмерную кепку и попросившись играть, назвавшись сыном фермера, в самую громкую компанию Эрби под предводительством юного докторского сына. Компания была самая разношерстная – от детей простых работяг-арендаторов до отпрысков благонравных семейств верхушки среднего класса – и наводила шороху на всю округу. Теперь в малолетней шайке была и представительница аристократии – благо, прочие ее участники б этом не догадывались. Самый младший, Майкл Корнер, не пропускал ни одного предприятия, бегал быстро, дрался неумело, но отчаянно, и вскоре стал постоянным участником игр и проказ. До тех пор, пока однажды не упал в обморок от летней жары и не лишился стараниями товарищей своей неизменной кепи… Все в безмолвии воззрились на Брайана – что скажет главный? Но Эндерби не разозлился, а скорее восхитился, и «Майкла» не выгнали. Маделин продолжила приходить в мальчиковом костюме, а шайка всегда прикрывала своего младшего, чтобы взрослые, поймав за очередную проделку юных хулиганов, не узнала скандального факта.

Все закончилось странно и нелепо. Пришла к ним как-то девочка и сказала, что она фейри. Дети удивились и на всякий случай узнали про фейри все, что могли. И проверив ее на холодное железо и другие признаки в следующий приход, поняли: никакая она не фея, все она врет. О чем в открытую ей и сообщили. Девчонка разревелась и побежала от них, а они, распаленные обманом, погнались за нею. На берегу обманщица споткнулась, упала и мгновенно ушла под воду, никто даже крикнуть не успел. Дети в потрясении бегали вдоль берега, но помочь уже ничем не могли…

Маделин на пути домой попалась на глаза отцу – как была, в штанах и кепке. Он, конечно, сурово спросил, что все это значит. Маделин, бледная, ответила, что рассказать никак не может, но такого больше не повторится. Как ни странно, отец этим удовлетворился и не настаивал. Брайан меж тем после этого уехал учиться в город, Марти тоже, Кэролайн увезли в пансион, Марвину и Витфильду пришлось по-настоящему помогать родителям, и компания как-то сама по себе распалась. Страшную тайну они договорились никому не рассказывать…


Невежливый волк, или Кровь будит вдохновение

Стоял золотой сентябрь. В Торнтон-холле осталась только прекрасная ее часть, да и то не вся, когда на очередном вечернем поезде приехала целая блестящая кавалькада – гости тетушки, леди Персефоны, которая, к слову, еще не приехала сама и не привезла Викторию с представления ко двору. Приехал давний знакомый семьи, сосед лорд Мертон с другом-турком, ожидались наследник с тетушкой, а также прибыл сам лорд Тоу, известный драматург – искать ушедшее вдохновение.

Маделин еще не приходилось принимать в качестве хозяйки такое общество, и потому она на правах младшей в основном сидела и помалкивала, пока старшие – мать и сестра – развлекали гостей светской беседой. Мало-помалу Маделин начала вставлять реплики (конечно, строго следя, чтобы никого, не дай Бог, не перебить, и страшно смущаясь от того, что при всякой ее реплике внимание всех присутствующих обращалось на нее). Благонравной леди полагалось восторгаться рассказами джентльменов и вставлять пустые замечания и мило-глупые вопросы; однако тут проблем не возникало, потому что гости имели за плечами удивительные путешествия в разных частях света, а ничто так не привлекало Маделин, никогда не выезжавшую за пределы Эрби, как талантливые люди и дальние страны. Поэтому внимательно слушать и удивляться услышанному у нее получалось вполне естественно. Иногда повисала неловкая пауза, и Маделин с удивлением следила, как кто-нибудь из присутствующих умело, словно нитку в иголку, вдевает новую тему в разговор, а остальные слаженно начинают ее развивать. Карета светской беседы катилась ровно, без рывков.

Наконец дворецкий Бейли объявил, что самое время прогуляться, а на главной площади тем временем происходит некое общественное событие, на котором по отъезду лорда Торнтона стоит присутствовать. Общество, продолжая светскую беседу, вышло на улицу и дошло до площади, где, действительно, судья Причерс объявлял о временной беззащитности Эрби перед угрозами внешнего мира: констебль отбыл по делам, а другого не оставалось. Было предложено выбрать констебля на ближайшую ночь. Лорд Тоу нашел идею «Констебль на ночь» хорошим названием для рассказа, юмористического или детективного. Тем временем констебль был выбран, и общество отправилось обратно.

По дороге к Торнтон-холлу они услышали за спиной пронизывающий вой и тяжелое дыхание. Леди Эмбер завизжала и бросилась вперед по дорожке, Алиса побежала за ней. Маделин на секунду застыла, задержавшись рядом с лордом Тоу, и, обернувшись, увидела огромного черного зверя прямо перед собой. Это вернуло ее к действительности, и она присоединилась к матери с сестрой. Зверь тем временем набросился на драматурга и повалил его наземь. Раздались выстрелы: это достал револьвер шедший рядом лорд Мертон. Выстрелы отрезвили Маделин, она прекратила бежать и кричать и развернулась обратно, чтобы помочь раненому. Рядом с ним оставался только лорд Мертон. Маделин бросилась помогать поднимать немаленького лорда Тоу, и они с трудом повели раненого в сторону Торнтон-холла. Вдруг рядом возникла фигурка в очках и шляпе:
- Лорд, с вами все в порядке? Вам не очень больно?

Маделин вдруг вскипела. Это был камердинер лорда Тоу, чью прямую обязанность она прямо сейчас исполняет, а он прыгает рядом и занимается чепухой!
- Я долго буду стоять на вашем месте, черт вас побери? Это, в конце концов, невежливо!
Камердинер подскочил, увидел, кто перед ним, и рассыпался в извинениях, перехватив лорда под плечо вместо Маделин. Она в ответ едва не отхлестала его перчатками, однако все же сдержалась – неприлично так вести себя со слугами, даже в сердцах. Особенно с чужими.

В Торнтон-холле забегали, засуетились. Леди Эмбер сама хладнокровно промыла и перевязала рану. Маделин осторожно посматривала из-за плеча матери – она никогда не предполагала, что мама умеет такие вещи; фрустрация от вида бегущей с визгом леди Эмбер начала рассеиваться. Послали за врачом. Камердинер лорда Тоу, улучив момент, счел своим долгом еще раз попросить извинений. Маделин холодно кивнула – а что еще можно было ему ответить?..

- Лорд Тоу, мне, право, так неловко, что ваш приезд сюда немедленно омрачился столь досадным инцидентом… Однако вы так храбры!
- Леди Маделин, это скорее вашей храбрости можно позавидовать: вы не побежали при виде волка, и я не мог оставить вас с ним наедине, разумеется. Вы же не представлены – да и мне он, впрочем, не представился. Невежливый волк!
- Господи, лорд Тоу, я теперь буду считать, что виновата в вашем ранении! Я правда замешкалась…
- Ну что вы, леди Маделин! Вы никоим образом не виноваты! – и поцеловал ей руку. От этого прикосновения сердце Маделин рухнуло куда-то вниз.

Вместо доктора Эндерби пришли двое молодых людей. Маделин не сразу узнала Брайана и его сестру Амелию, недавно прибывших домой – сам доктор был в отъезде. Брайан похвалил перевязку, зашил рану и откланялся; светская беседа потекла дальше, как ни в чем не бывало. Говорили о том, что лучше всего ушедшее вдохновение привлекает кровь – вот в данном случае, видимо, кровь самого драматурга. Маделин осмелела – после такой истории сложно не почувствовать близость с людьми, разделившими ее с тобой. Леди Эмбер ушла к себе успокоить нервы и поручила гостей дочерям.

Девицы так осмелели и расшалились, что старому Бейли пришлось напоминать им, что громко смеяться неприлично. От этого Маделин едва не расхохоталась во все горло, и ей даже пришлось задерживать дыхание, хотя смех еще некоторое время прорывался глухими всхлипами. Правда, это не мешало ей с восхищением следить за разговором (и даже немножко направлять его самой!) и со все возрастающим интересом смотреть на лорда Тоу, низавшего стилистически безупречными выражениями изысканные мысли, несмотря на недавнее ранение.

Когда расходились спать, Маделин думала тихо проскользнуть к Маргарет и, переодевшись, пойти с ней гулять по ночному городу. Кроме того, Маделин ужасно хотелось сходить инкогнито в паб (интересно же!) – может быть, даже выпить виски, потому что чем дальше, тем сильнее ее угнетала атмосфера в Торнтон-холле: обожаемый отец ее не любит, она не родилась мальчиком, а тут приедет еще этот наследничек, Реджинальд – а ведь это ее место, и он займет ее место… Что с ним делать, Маделин решительно не понимала. Ясно было одно: или он, или она. Однако от этих мыслей ее отвлек лорд Тоу, уходивший в свою комнату:
- Леди Маделин, вы так интересовались моими произведениями. Я обычно так не делаю, но я бы хотел показать вам начало пьесы, которое написал накануне. После этого вдохновение покинуло меня, но я надеюсь найти здесь его вновь.
Маделин с трепетом взяла рукопись и начала читать. Разговор двух фейри, а более того сознание уникальности предложения полностью покорили ее. С лордом Тоу прощалась уже бесповоротно влюбленная девушка.

Еда Маделин вошла в комнату, чтобы забрать сверток с одеждой, как ее перехватила Алиса: «Пока сестра с тетушкой не приехали, пойдем спать вместе?» Маделин поняла, что поход в паб откладывается.
- Как тебе наши гости?
- Лорд Тоу такой восхитительный! Представь, он дал мне почитать неоконченную рукопись!
- А мне кажется, лорд Мертон интереснее. Он не такой… слащавый, что ли. Хотя мне, признаться, надоело, что все вокруг только и говорят о том, что нас необходимо выдать замуж. Так скучно! Вот завтра приедет этот Реджинальд, и нашей Виктории явно придется выходить за него, иначе поместье уйдет в чужие руки…
- А знаешь, Алиса, ведь на его месте должна была быть я. Мне вообще иногда кажется, что со мной все не так. Я и не мальчик, и ничего не умею делать, и даже не знаю, что я хочу в жизни делать! Знаешь, я даже не против выйти замуж, если человек будет хороший и будет любить меня – но мне надо понимать, что это ровно то самое дело, которое правда мое, а не навязанное…
Комментарии: 7