Руфь, дочь Иоканаана из колена Манассиева, отданная Иезекиилю из колена Ефремова.

Долго просил Иоканаан Господа о детях, и родила ему жена его Мириам двух дочерей, которую нарекли они в честь славных предков Руфь и Сепфора. Руфь была любопытной и говорливой и очень любила сладкое, а Сепфора чаще сидела в уголке, не играя с сестрой.

Иоканаан был мудрый и уважаемый человек в народе Израилевом, и с детства Руфь задавала ему вопросы о том, как правильно жить, каковы законы народа Израиля и чем слабый отличается от сильного. Отец не мог нарадоваться на рассудительную и разумную дочь.

С детства Руфь поняла, что почитать отца ее нужно трижды: за то, что отец, за то, что глава колена, и за то, что судия народа Израилева, коих во всем народе всего четверо. Также был отец храбрым воином и лучшим пастухом во всем народе, ловящим неклейменых народившихся ягнят в достаток колену. И поняла Руфь, что сильный – это ее отец, а значит, все, что он делает – делает сильный.

Мать же ее Мириам была дочерью самого пророка Моисея, названная в честь пророчицы Мириам, Моисеевой сестры. И были супруги чисты, как горная вода, и устремлены к Господу, как острый клинок. И было учение их простым: соблюдай заповеди Господни и не слушай никого, кто говорил бы им поперек – будь это хоть старейшина, хоть первосвященник. И в соблюдении заповедей сила, и Руфь приняла эти слова к сердцу.

Руфь не могла нарадоваться на родителей, на их крепкую любовь и устремленность к Богу, и мечтала, чтобы ее семья была такой же, но не верила, что найдется в народе Израилевом муж, подобный ее отцу и достойный его. Сердце Руфи лежало более к мудрому отцу, а сердце суровой ее матери – к тихой Сепфоре. Иоканаан же дарил дочерям золото и наставлял их в учении Господа.

Устав от мудрых разговоров, Руфь уходила танцевать и играть на флейте, сделанной ею во славу Господа, за что отец ею гордился. Однажды, проходя мимо шатра колена Иссахарова, она остановилась поговорить с молодой женой Ошера, едва вошедшей в возраст. Та дала ей сладостей, и Руфь решилась задать ей вопрос, который мучил ее давно и на который мать сурово отвечала: ничего нельзя! Ей было непонятно, что именно нельзя было делать в заповеди «не прелюбодействуй» - ведь она хотела соблюдать все правильно. Но Ошер с молодой женой не могли ответить ей толково. Тогда проходившая мимо старуха Рахиль, царственная в своей старости, отвечала, что нельзя накрываться покрывалом вместе с чужим мужем. И все более укреплялась Руфь в мысли, что сначала законы казались ей сложными, но теперь то, как устроена жизнь, оказывается совсем простым.

Богатым было колено Манассиево, и много скарба нужно было нести на переходах, и много овец гнать за собой. Сестры уставали и плакали, но отец отвлекал их мудрым разговором, рассказом о предках, и увещевал, что Господь посылает испытания, которые следует преодолевать. И поняла Руфь, что, если трудно – Господь не отвернулся от тебя, а испытывает твою веру. И говорил отец о том, как перешли они за Моисеем пешком через Красное море, и потопил Господь египтян; и о том, как много лет добивался он у Моисея руки Мириам, и выкупал ее за трех овец и служанку; и как ни разу не пожалел об обете не брать других жен.

Однажды пришел из пустыни к народу Израилеву ужасный рогатый воин и начал вызывать на бой силачей из народа. И первым, не успели все оглянуться, ринулся на врага с мечом Иоканаан, но был сбит с ног рогатым противником. И побежал второй воин, и тоже был повергнут. И воскликнул раненый Иоканаан: народ Израиля, бейте врага все вместе, ибо не одолеть его поодиночке, и сие завещаю я вам навеки, поскольку народ наш только этим всегда и побеждал. И бросились все воины Израиля на врага, и повергли его, а Руфь ходила за раненым отцом, покуда он не выздоровел.

Выросли сестры завидными невестами, в золоте и неге. Однажды подошла к Руфи Лия, жена Ошера, и предложила пойти к Ошеру второй женой. Руфь удивилась, ибо Ошер уже старик, да и Лия немолода. Бегала к ним Руфь еще девчонкой, когда они уже были супругами. Но ответила Лия, что Ошер поклялся, что вторую жену будет купать в ласке и любви не менее, чем первую, и что хватит его сил на обеих; а берет вторую оттого, что Лия не может родить ему детей. Руфь обещала поразмыслить и сказать о том отцу, хотя сердце ее не лежало к старому Ошеру и не верила она, что старика хватит на обеих жен.

Иоканаан поклялся, что не отдаст дочерей вторыми женами, а только первыми и единственными – если, конечно, на то будет воля самих девиц, -  поскольку сам он всю жизнь прожил с Мириам, не беря второй жены, как поклялся ее родителям, и хотел дочерям такой же судьбы. Узнав, что Ошер хочет себе Руфь второю женой, поскольку первая не рожает ему детей, Иоканаан разгневался и ответил, что жену надобно любить такою, какою послал ее Господь. Потому трудную задачу поиска подходящих женихов из числа молодых, что ожидали вхождения в возраст, взяла на себя старая тетка Ева.

Самому же Иоканаану, хоть и был он лучшим воином и лучшим пастухом, стада приумножавшим, Бог тоже не давал сыновей – видно, испытывал его. И, как ни любил Иоканаан разумных дочерей, сокрушался он о том, что прервется на нем богатое колено Манассиево. И решили они, что возьмут с женихов клятву, что у кого первого родится второй мальчик – или первый, если родители захотят отдать первенца – тот посвящает ребенка колену Манассиеву для продолжения рода.

Однажды Ошер сам пришел к шатру Манассиеву и говорил с Иоканааном, не отдаст ли тот за него Руфь второй женой, обещая любить ее и одаривать золотом. Иоканаан на то ответил, что нет такого обычая в колене Манассиевом – отдавать дочерей вторыми женами, и сам он не одобряет такого сватовства, если только самой Руфи Ошер не люб. Руфь стояла смущенная, глядя в пол: к ней впервые пришли свататься, как к большой, и это было приятно; но второй женой за старого Ошера ей не хотелось. И отвечала она: я уважаю этого человека, что пришел свататься ко мне, но не могу сказать, что люблю его. Иоканаан счел вопрос решенным. Ошер же отвечал, что придет позже спросить Руфь еще раз.

На обряде вхождения в возраст тетка Ева показала ей троих юношей: колена Гадова, ученика толкователя Торы, крепкого коренастого из колена Ассирова и рыженького и стройного из колена Ефремова. И сказал Иоканаан дочери: видишь, на вас двоих три жениха, выбирай, который тебе люб. Никого из них не знала Руфь, но приглянулся ей с первого взгляда Ефремов, и взмолилась она Господу в душе своей, чтобы тот оказался достоин заменить отца рядом с нею. И указала на него Руфь и сказала отцу: вот тот, что мне понравился, пойди договорись с ним.

Иезекииль из колена Ефремова встретил Руфь холодно и строго, желая сначала обсудить с Иоканааном условия и овец, а также наследников – ибо непростая была задача с коленом Манассиевым. И усомнилась Руфь – верно ли выбрала себе супруга? Но Иезекииль подарил ей золотые браслеты, дал Иоканаану две клятвы – что, буде родится у него два мальчика, отдаст одного в колено Манассиево, и что не возьмет он другой жены кроме Руфи, и объявил о том всему народу Израилеву. Был он последним из колена Ефремова, рос сиротою и рано повзрослел, и бедным было это колено, но Иоканаан обещал не оставлять семьи дочерей. Сепфору же выдали за Илию из колена Ассирова.

Оставшись вдвоем в шатре, Иезекииль и Руфь долго разбирали приданое, доставшееся им от тетки Евы. Была там и посуда, и сладости, и шаббатные свечи. И думала Руфь, вот, пришел муж в мой шатер, а что дальше следует делать? Но Иезекииль был так ласков и нежен с нею, такие клятвы давал супруге, что Руфь даже не успела испугаться, а после поняла, что не ошиблась в выборе и не так суров ее муж, каким казался сначала.

И спросил Иезекииль свою жену, какое имя мужчины ей по нраву, чтобы назвать так сына. И ответила Руфь: Давид, ибо казалось ей это имя песенным и радостным. В выборе же женского имени Иезекииль решил, что время подскажет, имя какой из праматерей окажется наиболее угодным Господу в тот час, что родится дочь.

Когда народ Израилев уходил дальше в свой путь, старая Мириам призвала дочерей и объявила им, что дальше идти не сможет. Передала дочерям заветы и золотые браслеты и осталась в пустыне. Старый Иоканаан же пошел дальше, сказав, что прошел за Моисеем в землю обетованную весь путь, Красное море перешел, и умереть должен в пути. Завещал он будущему наследнику меч колена Манассиева, велел сохранять для наследника отару, а дочерям взять оттуда по овце, и пошел налегке.

Скорбела Руфь о матери, а пуще того о скорой кончине отца. Она помогала ему на переходах, но однажды он совсем ослабел и обнял дочь, чтобы проститься. Народ Израилев шел мимо них, а они все стояли, и проходивший мимо ребенок растерянно спросил: деда, ты чего?.. Рыдала Руфь, не могла отпустить отца, но приближался уже пылевой столб, и Иезекииль, волнуясь о жене, звал ее вперед. Иоканаан благословил дочь и ушел в пустыню.

Руфь, плача и ничего не видя перед собой, побрела за народом, но со стороны пылевого столба раздался женский крик, и на него со стороны колен побежал юноша. Он на бегу дал Руфи, шедшей последней, палку, которой до того гнал отару, и ринулся к столпу. Руфь, погруженная в горе, незаметно для себя погнала овец вперед, и Иезекииль утешал жену, немало удивляясь овцам. На привале Руфь достала свою флейту и начала играть грустную песню в память умерших родителей.

Овцы оказались неклеймленными, и Руфь настояла, что их следует заклеймить как своих по крайней мере до того, как найдется хозяин, ибо ничейных овец быстро разберет народ Израилев. Вскоре нашелся и хозяин – это был приплод колена Гадова, откуда и был неразумный юноша, бросившийся спасать женщину из столпа.

Из назорейства вернулся дядя Иезекииля, Иисус. Племянник показал ему, как умножились за его отсутствие богатства колена Ефремова: и золотом, и овцами, и молодой женой. Иисус, поклявшийся не брать жены, возрадовался удаче наследника.

Тем временем Лия, жена Ошера из колена Иссахарова, наконец разродилась двумя наследниками, одного из которых отдали по обету в колено Левия, а второй продолжал Иссахарово. Руфь возблагодарила Господа, что вышла за Иезекииля и отказала Ошеру, ибо теперь бы он любил свою первую жену больше и не смотрел бы на вторую, а также за то, что не чувствовала она больше себя виноватой за этот отказ. Иезекииль же часто входил в шатер к Руфи, и возрастала их любовь друг к другу все больше. Часто спрашивал ее супруг, не чувствует ли она в себе дитя, но Руфь не знала, как об этом узнают, и не могла ничего сказать мужу об этом.

Наконец обе сестры родили детей – двоих Руфь и троих Сепфора, и в каждом колене было из детей по сыну. Возрадовались колена Ефремово и Ассирово, и исполнил свою клятву Иезекииль, но не исполнил Илия: пока рожала Сепфора, взял себе вторую жену. И вновь возрадовалась Руфь своему выбору супруга. Когда же нарекали младенцев, сына Руфь назвала Давидом, а для дочери Иезекииль выбрал Сару. Как же удивились они, узнав, что и Сепфора назвала одну дочь Сарой. Другую же Яффой, а сына Иудой, и его Илия пообещал в колено Манассиево.

Учила Руфь детей своих заповедям Господним, поскольку желала она, чтобы семья ее была подобна семье ее отца, где родители чисты, как хрусталь, и остры, как меч, а дети разумны и послушны. И все стало по желанию ее. Другие дети не почитали родителей, перечили им и вели себя непотребно, а на своих не могли нарадоваться Иезекииль и Руфь. Также поладили дети с детьми Сепфоры, и неугомонный Иуда изо всех сил старался понравиться степенной рассудительной Саре Ефраимовой, а Сара колена Ассирова была такая же боевая, как и брат ее Иуда. Яффа же и Давид были молчаливы и хозяйственны, и наблюдали за семейством каждый со своей стороны. Руфь же стала более дружна с сестрой Сепфорой, чем в детстве.

Однажды ночью в шаббат, когда разверзлись хляби небесные, вся большая семья собралась в один общий шатер, чтобы укрыться от непогоды. Было там и колено Ефремово с семьей Руфи, и колено Ассирово с семьей Сепфоры, и колено Манассиево одним юным Иудой, и колено Гадово – второй жены Илии. Подраставшие дети готовили еду, малолетние сыновья Илии спорили с бабкой Ревеккой о том, грозен ли Господь и почему нечиста женщина, обе Сары учились делу повитухи, а Иезекииль и Руфь отдыхали вместе в теплых одеялах, пили шаббатное вино вдвоем из одного кубка, поручив хозяйство подросткам, поучали младших и были счастливы тем, что есть они друг у друга, что собрали они в одном шатре большую семью, что породнились меж собой четыре колена и стали сильными своей любовью и поддержкой. И поняла Руфь, что сила – в большой семье, и оставила эту минуту в своем сердце до самой смерти.

Законы народа Израиля медленно, но неуклонно менялись. Военачальник разрешил женщинам брать в руки оружие, если разрешат им то их мужчины. Сара Ассирова, убоявшись родов, сказала: рожать не буду, ибо это страшно, а буду сражаться мечом, ибо лежит к этому мое сердце. Долго гневалась Руфь, отстаивая старые обычаи, но жены Илии – ни Сепфора, ни Талифа – не могли совладать со своими строптивыми детьми, и только потомки Руфи были по-прежнему разумны и почтительны, веселя родительское сердце.

Дети росли. Вошли в возраст пятеро детей, и Руфь с Сепфорой начали думать, как бы им объединить колена. Иуда был рад жениться на Саре, дочери Иезекииля, Сара же Ассирова никак не хотела расставаться с братом. Руфь хотела Давиду – рассудительному и крепкому – двух жен, но ни он, ни Яффа не открывали пока свое сердце.

Очередной переход оказался долгим, таким долгим, что старые Иезекииль и Руфь уже думали, что не дойдут. Но нужно им было женить детей, и потому, взявши посохи и котел с едой, шли они на месте колена Ефремова, наставляя детей в пути. Красива и статна была Руфь в своей старости, и много золота было на ней: наследный браслет матери Мириам, чудесное лазурное ожерелье египетской работы от тетки Евы, шумящий пояс с бубенцами, сотни цепочек, подаренных отцом, а после супругом. И учила детей Руфь: как будут овцы плодиться, ловите и клеймите ягнят, как делал это ваш дед, великий пастух Иоканаан; а как будут у вас дети, выдавайте прежде дочерей и берите за них овец, а после жените сыновей и отдавайте за невест полученных овец, и не будет у вас убытка в стаде; при нападении чужеземцев бейте врагов все вместе; а пуще всего любите супругов и детей своих, чтобы у детей брак оказался счастливым, как у вас.

Шла рядом с коленом девица, именем Зелфа; и вела она речи возмутительные: о том, что женщине можно не брать мужа и не рожать детей; не делать женских дел, если ей не нравится; сражаться мечом, если она хочет; что Бог гонит народ по пустыне, как овец; что не могли люди по морю как посуху перейти. Разгневалась старая Руфь, ответила бесстыднице, что та лжет и что отец ее Иоканаан сам шел по морскому дну; что Господь достаточно чудес являет ежедневно, чтобы даже маловерные не сомневались в том, что есть у народа цель, а овцы бегут бессмысленно; что без детей закончится народ. Но упрямилась строптивая Зелфа, и пожалела Руфь, что несподручно ей на ходу наказать и вразумить безумную.

В переходе напали на народ Израилев чужеземцы. Даже старый Иезекииль, несший меч, пошел сражаться и был ранен. И думал он уже, что умрет в пустыне от ран, но напоила супруга Руфь, и накормила манной, и долго упрашивала его не умирать, а дойти до привала и прежде женить детей. И встал Иезекииль, и пошел дальше с женою своей по пустыне.

Когда же наконец столпы остановились, сели Иезекииль и Руфь и призвали детей, чтобы женить их и раздать последние заветы и золото. Сара-боевая нашла себе супруга, который обещал не входить к ней в шатер, ибо не хотела она рожать, а для детей имел он других жен и разрешал Саре носить меч; потому сговорили за Давида тихую незаметную Яффу, обещавшую стать хорошей хозяйкой. С Иуды Руфь взяла клятву, что не будет он брать другой жены, кроме Сары, и будет любить ее до самой смерти, и детям своим завещает не брать более одной жены мужчинам колена; а еще что не посрамит он имени колена Манассиева и будет достоин своего деда, великого воина и великого мудреца.
Сняла с себя Руфь все золото и раздала молодоженам, а Иезекииль раздал мечи, и оставили они такой завет: дети, крепко соблюдайте заповеди Господа и не верьте никому, кто будет говорить против них; держитесь вместе, ибо сделали мы вам крепкую большую семью, так что храните ее и укрепляйте связь колен; любите супругов своих всем сердцем, и тогда дети ваши, глядя на вас, не согласятся на несчастные браки, а выберут счастливые. С тем Иезекииль и Руфь взялись за руки, обратились к Богу и умерли в счастье вдвоем, как жили, окруженные большой семьей.
Комментарии: 16