Фото shadowri
Я сейчас то и дело плачу, с сердца словно содрали одеревенелую корку, так что говорить буду сухо.

Картина не трёхмерна, в события фильма нельзя вмешаться. Как и любое искусство, ролевая игра предполагает ограничения и во многом на ограничениях строится. Сколько-то лет назад Ланс делал про это на Комконе семинар; «Конец Света» прекрасная тут иллюстрация.

Самое важное не надо выносить в название игры - его истреплют до прозрачной тонкости.
Если хочется поговорить о свободе и свете – надлежит запретить эти слова, объявить их несуществующими. «Кодекс Севера» - блистательный образец мастерско-игроцкого творчества – назначает наказания за использование несуществующих слов. И это значит, что сказать «свет» означает совершить опасный поступок.

Когда есть запрещённое, когда очерчены рамки, игра становится цельной.

Я надеюсь, что «Кодекс Севера» будет прочтён и теми, кто на игре не был, потому что там собраны и структурированы отличные паттерны поведения, которыми можно вдхновляться в дальнейшем. На ролевой игре однообразная одежда выделенной социальной группы (как котты стражей «Писем восточного дозора» или одежда бенедиктинцев на «Быть монахом») – важна (чтобы подчеркнуть единство или чтобы отделить от остальных), на ролевой игре быстро реагировать на события (например, вершить суд, не маринуя заключённого в квадратном метре нетканки) – важно, на ролевой игре простые правила поведения (прямой взгляд в глаза как вызов) – важно.

«Кодекс Севера» хорошо знали, постоянно повторяли и цитировали – редкость для игровых документов. Тёмное наречие входило в обиход. Игровые суржики в обиход входят трудно и плохо; в это трудно поверить, но люди реально здоровались «бурз маат», обращались «ирхор» (к рабам) и «иршар» (к ученикам), знали, что за ирнан полагается багур, и иногда это может быть багурлаг, и даже пользовались чудовищной конструкцией «дурно и шарно» (то есть темно (хорошо) и мудро), от попытки воспроизведения которой наутро, вне игры, всех слушателей заколдобило. Страшное дело эта тёмная речь.

Чтобы ярче выделить главное, потребовалось создать среду непрекращающегося насилия. По небольшому северному хутору постоянно разносятся крики боли – то раб недоглядел за конём, и его хлещут плетью, то раненому не хватило лекарств, и он стонет, то из крепостицы северян доносятся вопли пытуемых. Вастаки привычно избивают рабов, северяне живут в непрекращающемся цикле нарушений и наказаний – они по-товарищески указывают собратьям на ошибки и отправляют их на вразумляющие пытки – спокойно, умиротворённо, без обиды и гнева. Вообще чтобы играть такое, нужно ощущение безопасности и некоторой общей расторможенности (которое позволяет, например, громко вопить – дело не слишком популярное на играх). Но это – фон. Фон, на котором ценность небольших жестов доброй воли возрастает неимоверно.
Представления о сакральном оптимизма не добавляют, куда ни кинь, всюду клин. Северяне говорят, что люди были созданы главнейшим божеством, но соблазнились и пали, ответственность за этот грех лежит на всех; повстанцы говорят о чём-то подобном, только имя у божества другое.

На полигоне идут три игры - у каждой группы персонажей свои ценности. Вастаки ценят коней, с удовольствием устраивают свадьбы, пекутся о благополучии и репутации рода. Северяне выполняют задания центра, ищут смутьянов, отправляют в Твердыню коней и пищу. Про рабов я мало знаю - кажется, благодаря масштабам игры удалось полноценно поиграть в подполье, подготовку восстания и стратегию на этом поле; в свободу и волю, в сохранение идентичности.

Я поймала странное ощущение. Я участвовала во многих ужасных сценах расправ в роли палача. И я их хорошо представляю, если бы они были частью фильма: меня в них нет, смутная фигура в красном или чёрном, может быть, пара реплик, но всё внимание - на лицо страдающего, а не мучителя. Быть субъектом можно, только принимая муку, а не причиняя её. При этом у меня много сцен, где я главный герой, они совсем про другое.
Интересно, что думают другие игроки.

Под конец хочу обратить внимание на комфортный для игроков формат игры:
- выходные,
- близкий от Москвы полигон,
- минимум строяка (мастера подобрали полигон со строяком + собрали и завезли кемпинговые палатки, шатры, газебо, в которых жили и играли),
- минимум пошива,
- мастерская закупка продуктов, дров, воды, ватина, из которого делались рабские накидки, меха для вастаков.
(Грустно, что для обеспечения этого пакета МГ пришлось три раза умереть и один – сразиться с козлами в грязи за еду (и это не шутка сейчас)).
Комментарии: 4