Только что прошла игра «На западном фронте без перемен», квинтэссенция ролевого опыта последних 10 (а может, и больше) лет. Масштаб ее таков, что у меня слетает шляпа, когда я пытаюсь охватить ее взглядом. Любви и эмпатии ее создателей столько, что у меня до сих пор текут слезы, когда я думаю об этом.

Но давайте по порядку. Это будет не мой традиционный вид отчета-истории персонажа, не совсем анализ-отстранение, а какое-то подобие худкритики – личный опыт, замешанный на теоретических построениях и выводах из общих наблюдений над пространством, причем в хронологическом порядке.

Итак, это была игра – палимпсест наиболее цепляющих сеттингов российского РД, сложная полифоническая конструкция из трех основных тем и десятков обертонов (темы для всех одни, замечаемые же обертоны зависят от личного бэкграунда каждого игрока – поэтому буду писать про свои). Несомненно, не все из этого мастера придумали с нуля – у многих приемов есть славные традиции, но соединить это все не попарно, как уже бывало, а втройне еще никто не пробовал.


До игры
Как же было понять заранее, что это будет не обычная ролевая игра? Во-первых, мастера изначально, заявляя сеттинг Хогвартских сезонов, настоятельно просили игроков не ехать ради еще одной дозы палочки в вене, утверждая, что сеттинг взят не ради него самого, а для раскрытия какой-то более важной идеи. Это, кстати, и было решающим для меня, потому что толчить мне совершенно не хотелось, и я поверила слову моих друзей, с которыми мы сходно понимали ХС и его семантическое поле.

Во-вторых, есть у нордиков такое понятие – «transparency» (сколько информации на начало игры об игре известно игрокам). В наших играх по сравнению со средним нордиком эта самая прозрачность и так низка, а тут была исключительной даже по нашим меркам, давая легкий намек на подготовку к Атлантису (в смысле, готовьтесь морально, на игре может случиться все_что_угодно).

В-третьих, название плоховато коррелировало с заявленным сюжетом – прием британского магического бомонда во французском поместье с исполнением магической оратории. К войне и фронту отсылала только 1916 год и одна из сюжетных линий – о расколе между магами по вопросу, стоит ли помогать магглам в войне. Зная тщательность моих друзей относительно единства стиля, я имела все основания думать, что дно будет двойным (правда, вот тройного никак не ожидала).

В-четвертых, игрокам настоятельно рекомендовали брать такую одежду (и обувь!), в которой можно провести на улице весь день (по разным признакам было понятно, что второй), а также расписание кормежек было в виде легких закусок на первый день и горячего трехразового питания на второй. Что опять же намекало на то, что ритм и содержание игры в первый и второй день будут очень разными, а в свете предыдущих пунктов призывало действительно готовиться ко всему_чему_угодно.

Наконец, если люди, прошедшие ХС, заявляют игру о сути волшебства, но при этом утверждают, что заявленный сеттинг ХС здесь не главное – вот тут и была точка прорыва.

Комментарий. Отвлекаясь от собственной эйфории по поводу, люто сочувствую как тем, кто не поехал и пожалел, так и тем, кто поехал и пожалел. Виной обеих этих ситуаций является тот самый обоюдоострый прием non-transparency, с которым мастера пошли ва-банк и после которого или грудь в крестах, или голова в кустах. А поскольку дно было тройным, то и опасность от использования этого приема возрастала соответственно.


Часть первая. Британцы в гостях у французов, или Магический пир во время маггловской чумы
Итак, первая часть представляла собой квазигерметическую историю о магах: заявленный ХС-сеттинг и аристократический прием с центральным событием – исполнением магической оратории Вагнера о короле Артуре, которая столь волшебна, что имеет власть над стихиями. Это уже было намеком на то, что суть волшебства будет скорее со стороны музыки, чем со стороны привычных чар, зелий и остальных ХС-пожитков, в которые все азартно (или со стоном, кто вообще первый раз) врубались перед игрой. Модельное изобилие здесь выступило инструментом для создания у игроков ощущения механизма вместо магии.

У меня была роль дочери хозяев дома, Дельфины Мелифлуа, участницы магического турнира, имевшую все основания предполагать, что ее победа была украдена участницей от Хогвартса. Так что планом на первый вечер было поприжать ее совместно с дурмстранговским участником Турнира, а на второй день, как я думала, после исполнения оратории в волшебном мире произойдет какой-нибудь ДХЯНЧ, и строить глобальные планы не стоит.

Роль неожиданно хорошо зашла. До игры я все никак не могла найти нерв персонажа и решила отталкиваться от идеи, что род Мелифлуа – это про воду, персонаж юн, а факультет Карамболь – про красивые жесты, благородство и шило в одном месте. В сочетании получалось, что это небольшая, но весьма буйная речка, от чего я и отталкивалась вначале. Дальше все пошло бодрее, когда я начала разговаривать разговоры со своими хогвартсо-слизеринскими оппонентами, которых я обоснованно подозревала в том, что именно они подбросили мне в карман платок с драконьей кровью, чтобы я провалила финальное испытание. Сюжет, кстати, оказался более многоходовым, чем казалось раньше, в него оказался, в частности, замешан призрак игротехнического дедушки Мелифлуа, сварливого старикана, который изрядно помог нам вывести юных интриганов на чистую воду.

Так вот, в диалогах с противниками я сформулировала, во-первых, понятие честной игры и удовольствия от несфабрикованного состязания (пеняя им на то, что fair play у британцев должен стоять на первом месте), а во-вторых, первичность эстетики и красоты относительно всего остального. Не дОлжно то, что некрасиво; весь мир стоит на музыке сфер и только ею вертится, а если что-то кажется тебе хаосом, то вспомни калейдоскоп, где горсть стекляшек превращается в симметричные узоры, причем при каждом повороте новые. Дихотомия эстетика-эффективность позволила прямо по ходу достроить персонажа и отлично поиграть в этот сюжет. Поэтому, когда во время предварительного концерта (у меня было подозрение, что реально оратории все-таки не будет) англичане порой шушукались или сидели со скептическим видом, Дельфина наслаждалась торжеством эстетики над прагматикой (ну какая польза от музыки для делового человека, в самом деле).

Комментарий. От Дракона, игравшего моего отца, услышала после еще один отличный вариант интерпретации факультета Карамболь: если я воспринимала весь мир через призму эстетики, то Ренар Мелифлуа воспринимал себя главным героем пьесы своей жизни, а потом соответственно выбирал, где в сюжете те сцены, где стоит выступить, а где чужие, и лезть в них не стоит. Поэтому он выступал перед собравшимися в роли компетентного хозяина дома, но не вмешивался там, где надо было махать палочкой, отгоняя разную нечисть. Отличный прием, мне кажется, перевода игроцкого нарративного подхода в персонажный ОБВМ.

А в это время старушки продолжали падать: многочисленные Блэки решали свои внутренние проблемы, защиты поместья обрушились из-за оратории (на что Дельфина заявила, что выступление все равно того стоило), в зале то и дело появлялись то самоподнявшиеся из маггловских солдат инфери, то обскур, то еще какой-нибудь нёх, отчаянно спорили про-маггловцы и противомаггловцы; к нашей genius loci, Деве Озера, то и дело ходили делегации в попытках поправить ситуацию и т.д. Поскольку игра началась около полпятого вечера, а времени было до полуночи, то к какому-то моменту (особенно  когда барьеры пали, и стало возможным кому угодно переместиться куда угодно) у меня потерялось ощущение, а что мы все тут делаем, поскольку наиболее логичным для практически всех персонажей было бы куда-нибудь деваться из этого места (так, наш папА все порывался отправить нас с матушкой в Париж, подальше от опасности).

Поскольку мои сюжетные ветки были или закончены, или доведены до этапа, когда с ними уже ничего нельзя сделать (результаты турнира по моему требованию были пересмотрены, новое испытание назначить здесь-и-сейчас было невозможно, виновников выявили, но не выдали общественности по договоренности с ними, что они исправят сделанное), и последние пару часов я сидела в уголке и старалась не заснуть, поскольку уточнила у мастеров, что уходить еще не время и события еще будут. В процессе я думала, что это провис (тем более что видела людей, испытывавших аналогичные ощущения), и следовало сделать эту часть короче на пару часов. После игры выяснила, что ХС-части предстояло быть нигредо в этой трехчастной структуре, и ощущение тоски и бессмысленности в ней тоже было приемом.

Благодарности. За первую часть хочу сказать спасибо моему прекраснодушному папА, мужественной матушке, сварливому, но очень полезному деду и дворецкому Люмьеру, оказавшемуся дедовым внебрачным сыном и желавшим зла всем магам, кроме меня. А также моим союзникам в лице Януша Дубровски и противникам – Мелании Макмиллан, Блэку-младшему, пошедшему на темные дела ради любви к ней, и особо Норману Кэрроу, которого Дельфина так очаровала своей позицией (совершенно ненарочно), что тот, поклявшись говорить ей правду, из противника станет другом, а после и женихом.

Лучшая шутка с первой части. Поскольку антимаггловский барьер упал, в поместье начинают появляться солдаты с недалекого фронта. Маги долго обсуждают, что они могут сделать здесь и сейчас, чтобы, с одной стороны, не пускать магглов, а с другой, не нарушать Статут о секретности своими действиями против магглов (в смысле, нельзя просто так взять и скастовать отпугивающее заклинание). Наконец, приходят к гениальному решению: у единственного моста на территорию поместья установить обыкновенную, неволшебную табличку «Стой! Зараженная зона».

Продолжение следует.
Комментарии: 8